Странно, никак не могу найти окончание сна, который упорно записывал три дня подряд. Даже не знаю как его можно было потерять - случайно выделить и нажать на delete? Забыть сохранить? Нужно понять что я сделал не так, чтобы впредь не допустить такой оплошности. Похоже придётся печатать заново. На этом месте должен стоять блюющий смайл.
Сегодняшнее сновидение запротоколировать куда легче, не думаю, что запомнил бы его - не протарань утром комод макушкой. Дело в том, что моя подушка опирается на него. Почему мне в голову втемяшилась идея увеличить пространство засчёт продвижения именно в ту сторону - понять не просто. Но факт имел место быть - чашка, очки и книжка попадали вниз. С удовлетворением сквозь дрёму я отметил, что посуда осталась целой.
И даже начал размышлять из чего она сделана, что не помешало вспомнить по-детски крылатый сон.
Я стоял у коридорного окна поезда, вывернувшего сейчас на кривую полосу, и потому явившего - головной ярко-красный паровоз. Я был так мал, что приходилось вставать на цыпочки. Только так можно было разглядеть что-то кроме неба спадающего сверху синим платком.
Игривый ветер трепал пряди жидких волос. Я неловко приглаживал их к голове свободной рукой, другой держась за поручень. Вагон ощутимо покачивало.
Вдруг за спиной хлопнула дверь. Из купе вышел проводник -пожилой мужчина с худым лицом и смеющимися голубыми глазами. Он наклонился ко мне и прошептал:
-Сейчас пойдут места такой дивной красоты, которых ты ещё никогда не видел!
Я с интересом глянул на него. Гусиные лапки морщин в уголках сиамских глаз заметно углубились.
-Я увижу их из окна?
-Увидишь! -заверил он. Чуть помолчал и с горечью закончил:
- Я тоже вижу их только из окна, места здесь дикие, на многие километры ни станций, ни деревень. Порой я мечтаю сойти и идти куда глаза глядят среди этого великолепия...
Вдруг подхватил меня за грудки и поднял к окну.
-Вот оно, начинается!
Я ахнул. До самого горизонта расстилались красно-синие перелески. Земля здесь также была необыкновенного окраса - сахарно белого. Проводника позвали, он бережно опустил меня и скрылся за дверью. Недолго я раздумывал. Как только поезд замедлил ход - ринулся в конец, с трудом отпёр дверь и спрыгнул на насыпь.
Алый поезд медленно полз на фоне лазурного неба. Жирная гусеница. Я всё ещё мог впрыгнуть в последний вагон, но вместо этого упал на насыпь и уткнул голову в мел. Перестал бояться, что меня хватятся, я нескоро, сначала сползал с насыпи по-пластунски, потом перешёл на гусиный шаг и наконец выпрямился. Поезд всё ещё вползал на крутую насыпь, но удалился достаточно далеко, чтобы меня возможно было разглядеть невооружённым глазом. Я отряхнулся и сунул руку в карман, кроме блокнота и огрызка карандаша там ничего не удалось нащупать. Я знал, что вылазка моя будет бесполезной, если я не смогу донести до людей красоту этих мест. Поразмыслив я решил сделать зарисовку, по которой дома можно будет пройтись акварелью. Рай по памяти. О том, что я могу не вернуться - не думалось. Беззаботно насвистывая на ходу сочиняемую мелодию я слетел с насыпи, сделал крюк между красным и синим перелесками и нашёл точку с которой открывалась захватывающая дух панорама. Плюхнувшись на белую землю я послюнявил химический карандаш начал наносить на бумагу жирные сиреневые штрихи.
пс-сны таки записал, пост ниже