ахтунг, физиологияВсё началось с того, что мой член распух до размеров вилка пекинской капусты. Дома никого не было, я закрылся в туалете и с ужасом смотрел на орган не умещающийся в штанах. Чем себе помочь? Может заняться мастурбацией? Я присел на унитаз и поводил ладонями по тяжёлой конечности, но она отнюдь не уменьшилась, напротив, разбухла ещё больше и теперь утыкалась в подбородок.
В отчаянии я зажал потерявшую всякую чувствительность головку губами и расплакался. В дверь забарабанили.
-Открой, я знаю что с тобой! - вскрикнула мать.
Я мгновенно вышел из скрученной позы, напоминающей очертаниями Чужого, и сейчас дрожал у дверного косяка. От стыда горели щёки, к горлу подкатила тошнота. Откуда она знает? Подсматривала? Я поднял голову, стены туалета не доходили до потолка, мать запросто могла встать на стиральную машину и увидеть как я заглотнул собственный член! Если так, то как жить дальше? Но может всё не так ужасно, может ей рассказали соседи? Кто-то из них видел, как я тяжело ступал поддерживая пудовой орган рукой. Но разве соседи говорят о таком? Распухание началось когда я был на занятии, пришлось выбежать из аудитории, вдруг кто-то из учащихся понял, что со мной и позвонил матери. Подумать страшно!
-Немедленно пойдёшь к врачу! - тоном не терпящим возражения сказала мать.
Я вспотел.
-Ты меня слышишь? - не унималась мать.
Я издал утробный звук.
-Что? С тобой всё в порядке? Я сейчас позову отца и мы сломаем дверь!
-Всё в порядке! - отчаянно взвизгнул я.
Эрергированный орган никак не хотел умещаться в тесные джинсы, благо чувствительность отсутствовала, а значит можно было обращаться с ним безо всякого пиетета. Кое-как мне удалось запихнутьего в штанину. Я сделал глубокий вдох и закрыл непослушную ширинку. От перенапряжения дрожали руки, пота было так много, что капало с носа. План был простейшим - открыть дверь, оттолкнуть мать плечом и бежать!
Скоро я впрыгивал в так кстати подъехавшую маршрутку. Окна кругом были тонированные, я сел на заднее кресло и успокоился. Впереди маячила знакомая рыжая шевелюра, я никак не мог понять где её видел.
Мы ехали вдоль обчекрыженной озеленителями аллеи, когда вдруг начало темнеть. Я выглянул в окно, солнце было похоже на полумесяц. Затмение! Очень странное. Полумесяц - без рожек и вокруг солнечного диска - косой пояс астероидов. Край солнца на миг вспыхнул розовым. Тонированное стекло позволяло наблюдать за необычным явлением без вреда для глаз, но плёнка истрепалась и была залита мутными подтёками, ещё одной проблемой были загораживающие светило деревья.
-Почему СМИ не сообщили, что сегодня затмение! - вслух возмутился я.
-Но на днях уже было затмение, сколько же можно сообщать, -отозвался один из пассажиров.
-То было другим! - с досадой выплюнул я. -Я наблюдал немало частичных затмений, но такого ещё не видел. Возможно оно вовсе не частичное, но тем более непонятно почему в прессе - молчок, полные затмения - такая редкость!
Диск перерезала линия цвета фуксии, стало совсем темно. Водитель включил фары.
Полная фаза длилась несколько мгновений, я не успел сосчитать до десяти, как лунный диск всё той же необыкновенной долькой сошёл с солнца.
Маршрутка подъезжала к училищу, человек показавшийся мне знакомым, сходил здесь, я бездумно шагнул вслед за ним. По дорожке шли галдящие первокурсники. В училище мне было делать нечего, я оглянулся на рыжего, тот переходил дорогу. Меня как громом поразило - Радзинский!
Драматург направлялся к скамейке поставленной под столь редким в наших краях раскидистым деревом, присел, снял пиджак.
Я почувствовал как во мне нарастала смелость, а что если взять и подойти? Нагло так.
Обдумать, что я ему скажу, я не успел, ноги в миг перенесли меня через дорогу и вот я стою перед ним и молчу. Он улыбается мне знакомой по телеэфиру, слащавой улыбкой, руки сложены замком на пиджаке, ждёт, когда что-нибудь скажу.
-Я ваш фан, -озвучиваю я первую пришедшую в голову глупость, - или как переводят плохие онлайн переводчики -вентилятор.
Радзинский всё так же безмятежно улыбается.
-Не знаю, что ещё сказать, -признаюсь я. - И зачем подошёл, не знаю, похоже мной управляют ноги, а не голова.
-А хотите я вас в гости приглашу? - вдруг предлагает Радзинский.
-А это удобно? - сомневаюсь я.
-Я понял, что вы согласны и дело за мной.
Я кивнул.
Не знаю какая неведомая сила перенесла меня в длинный дом, с фасада больше походящий на дворец. Но наглость к тому моменту совершенно меня оставила, и я старался казаться как можно более незаметным. В парадной стояла такая тишина, что скрип паркета и мерное постукивание ходиков до боли резали слух. Хозяин ловко разулся и вдел ноги в мягкие тапочки.
-Проходите, -сказал доброжелательным тоном, -к сожалению сейчас я не могу с вами побеседовать, мне нужно сделать несколько звонков...
Сощурил глаза на промежуток между зеркалами. Я заметил поблёскивающий циферблат старинных часов.
-Думаю через час освобожусь, а вы пока отдохните. Есть хотите?
-Нет! - испуганно воскликнул я.
Перекус мог вызвать бурчание в животе, а я и без того чувствовал себя не в своей тарелке.
-Ну что ж, побудьте в этой комнате.
Хозяин распахнул тяжёлую дверь и указал ладонью вправо.
-Мой кабинет рядом.
Я кротко кивнул. Радзинский скрылся в кабинете, а я остановился на пороге предоставленной мне комнаты. Электричество раздражающе гудело. Потолок был столь высок, что свет верхних ламп стелился у пола желтоватым туманом, но у кресел стояли дополнительные бра, ничто не мешало их включить и полистать сваленные на полированном столике журналы, или снять с полок книги. Как это всегда бывает, когда меня оставляют один на один с домом, я попытался представить себя его хозяином и так вошёл в роль, что не заметил как развалился в кресле. Наконец представилась возможность спокойно осмотреться. Я возвёл глаза к потолку, его поддерживали тяжёлые деревянные балки, на изгибающихся в углах были вырезаны круглые медальоны. Из-за обилия дерева комната казалась тёмной. Светлыми пятнами выделялись только ковёр, занавесь на окне и ещё что-то квадратное в шкафу, аккурат напротив кресла. Я наклонился и разглядел телевизор, совсем по-хозяйски порыскав ладонью по столу, нащупал пульт. Миниатюрный экранчик вспыхнул.