Сейчас я посмотрел ещё двадцать минут ролика про расстройства восприятия. И задумался над тем, что порождает чувство реальности у меня? Приведу выдержку из статьи на которую лектор ссылается:
"Плотность внешнего мира определяется степенью его "предсказуемости" придающей его элементам оттенок "моего", т. е. понятного и знакомого, или, напротив, "чуждого", т. е. неясного, "непрозрачного". Становясь "своим", внешний мир начинает терять свою плотность, растворяясь в субъекте, продвигающем свою границу вовне. Близкий мне мир внешних вещей постепенно начинает исчезать, я перестаю замечать, слышать и ощущать конструкцию моего жилища, родного города, знакомые запахи к звуки, удобную и привычную одежду и даже других, но знакомых и привычных мне людей и т. п. Этот привычный мир, образующий своего рода сложное тело, пронизанный чувством причастности, "теплоты" (Бахтин М., 1979), и теряющий в нем свою плотность, может вдруг ее обнаружить при резком изменении окружения. Человек, попавший в новые условия быта, столкнувшись с резкими переменами, испытывает "культурный шок", со страхом и удивлением обнаруживая забытую плотность бытия."
Всё так, но приведённые лектором примеры показались мне неубедительными, точнее сказать не подходящими именно для меня. Если бы в аудиторию вбежал голый человек, я вряд ли бы пережил реальность происходящего. Скорее эта ситуация заставила бы меня испытать так часто являющееся катализатором к осознанию во сне, чувство ирреальности. Пример с неподвижным эскалатором вообще считаю неудачным, я не житель большого города, так что для меня сам факт наличия эскалатора уже "культурный шок". Что, опять же, не делает эскалатор более реальным.
Другое дело если из-под моих ног на пляже вдруг выползет змея. Я вздрогну, и в этот момент скорее всего почувствую себя живым. Чем отличается эта ситуация от описанных лектором? Тем, что во-первых я знаю, что змеи здесь водятся, то есть для того, чтобы мне почувствовать реальность, ситуация должна содержать элемент предсказуемости, входить в продуманные мной варианты. Во-вторых моё тело прореагировало.
Именно на тело я в последнее время возлагаю ответственность за расстройства восприятия. Чем острее оно чувствуется, тем очевидно лучше ощущается реальность.
Но эту остроту нельзя повысить за счёт, к примеру, физических упражнений, усталость и сильная боль убирают мир. Скорее дело в направлении внимания на те или иные отделы тела, к примеру - сосредоточившись на ступнях можно добиться ощущения самих подошв и земли под ними. Вполне реальная граница.
Забавно, но если меня спросят, что делает меня наиболее реальным, я отвечу - ходьба по гравию. Здесь я не только чувствую фактуру камней, но и слышу их шорох.
Конечно я не могу при этом не объективировать гравий, ну в самом деле, не мог же он вывалиться из меня!
Поскольку внешняя реальность может себя обнаружить лишь через воздействие (Бор, 1971) на меня, мое тело, то именно происходящие в них изменения я интерпретирую как факт внешнего мира.
А вот с этим у меня, благодаря снам, большие проблемы. Я уверен, что могу всё это сделать, дай мне только немного веры и энергии. Ограничения я чувствую, но тело из-за них не становится более реальным.
Тело как физический механизм подчиняется целому ряду объективных законов и ограничений: я не могу поднимать неограниченную тяжесть, не могу передвигаться с неограниченной скоростью, тело недостаточно ловко для выполнения моих причуд, он" слабо, устает и пр. Его "прозрачность" исходно неполна, и естественными формами его "проявления" выступают физиологические функции. Мы не можем управлять голодом и жаждой, не полностью и не всегда способны регулировать естественные отправления, вегетативных проявления эмоциональных состояний, сексуальные и некоторые другие потребности. Наконец, тело подвержено деструкции со стороны внешнего мира: для него, а не для субъекта существуют законы физики, острота ножа и жар огня. Короче говоря, тело – это еще и организм, с чем приходится мириться.
Нужно прочесть всю статью, а не только первые два раздела