Два сна от 14 числа

[ecrivain]

Как, наверное, уже можно было догадаться, способ с жалобой на обнаглевшее сознание оказался весьма действенным, я осознался уже на следующий день. Причём, сознание настолько подсуетилось, что мне приснилось целых два Оса, на завтрак и на обед.

Осознание на завтрак началось с поездки в жёлтом автобусе. После недолгого стопа мы, я и быстро позабывшаяся знакомая, влезли в дряхлый жёлтый автобус. За рулём сидел почтенный глава семейства – упитанный азербайджанец, салон занимали его супруга и дочь. Девочка была толстой, даже шире своего неохватного папы, тем удивительнее было наблюдать её подвижность. Милашка рассердилась не на шутку, ей забыли купить какую-то сладость.
Сначала она визжала, потом соскочила с кресла и стала прыгать. Автобус трясло так, будто мы едем не по свежеуложенному асфальту, а по ухабам просёлочной дороги. Мать пыталась её успокоить, но девочка ещё больше пучила губы и сжимала жирные кулачки. Скоро она опять загремела. Я закатал глаза. Но вот!
Лучше бы прыгала.
Знакомая стояла, бледна, наушники-затычки болтались на шее, теперь в уши были вставлены пальцы, так вернее. Наконец я и сам понял, что больше не выдержу, что ещё одна минута в компании с этой малышкой, и я, возможно, сделаюсь убийцей. Я уже начал рыскать глазами по салону в поисках чего-нибудь тяжёлого. Пока рыскал, поймал себя на чересчур ярком переживании реальности, но тотчас отринул его, а разве может быть иначе?
-Остановите здесь! – приказал я.
-Ты же не знаешь этого района! – попыталась вразумить меня знакомая.
Но было поздно, я уже помахал шофёру рукой и теперь уставился на уходящие вдаль трубы теплотрассы.
Я понятия не имел куда идти, тем не менее, с невероятной уверенностью двинулся вперёд.
-Баку, а такие же развалюхи, как и дома! – ахнула моя знакомая, когда перед нами вырос район трущоб. – Смотри!
-Точно, как дома! – воскликнул я, оставляя натолкнувшую меня на осознание знакомую позади. Больше она меня не интересовала.

Поток входящих сигналов был настолько сильным, что я даже покачнулся. Сначала я с пристрастием изучал собственные ладони, а потом всмотрелся в серые доски ближнего дома, зрение было резким, детальным, я видел каждый заусенец, каждую трещинку. Я тронул стену, под подушечками пальцев заструился слегка отполированный горизонтальный рельеф. Над серыми досками располагались свежие охристые пласты, дом на окраине был подновлён. Стену без окошек регулярно заклеивали объявлениями. Жильцы пытались с ними бороться, но кое-где на досках по-прежнему чернели номера телефонов. Я подивился тому, что они не расплываются и не меняют порядок. Всё вокруг так сильно походило на явь, что я не знал, что и думать.

Впрочем, когда я зашёл за угол дома, и передо мной, как на ладони раскинулся вид на район, меня снова посетило ощущение фрактальной природы подобных мест. Трущобы занимали вершину возвышенности и спускались в столь же малоэтажный район. Вокруг были дома без улиц, с крыши одного можно было без усилия перебраться на крышу другого. Рядом с каждым домом располагался небольшой дворик. Ближе к подножию холма была заметна длинная проплешина. Взгляд с высоты позволял составить карту района, но меня это мало интересовало, я с нетерпением углубился в один из дворов.

Я лихо скакал по скатам крыш, но в какой-то момент на меня вдруг напала робость. Я состроил балансир из рук и со страхом глянул вниз. Под ногами чернел глухой квадратный закуток. Я совсем позабыл о том, что промедление грозит просыпанием. Во мне вдруг начало нарастать острое чувство неустойчивости. Нужно было прыгать. Я боялся, что переломаю себе ноги, однако приземление оказалось на удивление лёгким. Я подумал, что сейчас мне в нос должны ударить все ароматы Франции, но запахи на дне колодца были почти неуловимы – сладкий тлен и некоторая затхлость, какой несёт от застоявшейся воды. Я запрокинул голову, стены в головокружительной перспективе расширялись кверху. Справа на меня надвигалась треснутая рама, странный вид открывался из этого окошка, три глухих стены и колодец под ними. Колодец был глубок, прыгнув в него, я полностью закрепился, но как теперь выбраться обратно?
Я вспомнил по щупальце, выпускаемое из живота, и без особой надежды зацепился его воображаемым концом за кровлю одного из домов. Удивительно, но в следующий момент я пулей вылетел из колодца.

Холм пошёл на спуск, здесь было больше широких дворов и даже начиналось некое подобие улочки. Наконец я увидел первых жителей. Просматривать их с крыши было одно удовольствие. Жаль, никто из них не светился.

Некоторое время я сидел в своей засаде, а потом спрыгнул в один из дворов. По нему вперевалочку ходили бородатые азербайджанцы лет сорока, я просканировал их исподтишка, и направился в следующий двор. Лестницы здесь опирались на конструкцию из четырёх брёвен, я шагнул под неё и вдруг засёк двух увешанных камерами туристов. Они так резко выделялись на фоне местного населения, что я решил, что именно они, те самые святящиеся существа, которых я ищу. Я увязался за ними. Скоро направляемый в их сторону палец пришёл в негодность, и я начал орать.
Мы прошли по круглому японскому мостику над ручейком и спустились к замеченной мной сверху проплешине. Она представляла собой утрамбованную площадку. Ниже по склону за невысоким плетнём стояли длинные столы. Я заметил за ними большую группу стариков и отошёл от надоевших туристов. Старики пили вино и травили байки на родном языке. Было в их посиделках что-то сердечное, почти забытое в ритме современной жизни. Один из стариков вдруг встал и с мечтательной улыбкой направился к дому. Видимо его послали за новой бутылью. Я решил просканировать его, но возвратился к плетню не солоно хлебавши. Вдруг прибежала старая женщина и начала стыдить стариков, но те лишь смеялись в бороды. Пока длилась эта сценка, я всех их посмотрел. На меня уже опускалась усталость, но сейчас она достигла пика, я решил, что если ещё раз призову видение, то просто упаду замертво. Хватит с меня этих бесплодных попыток! Я двинулся вправо.
В этой части района я ещё не был.

Здесь было тихо и безлюдно. Я завернул за угол одного из домов и вскарабкался на небольшую террасу. Прямо на меня смотрела стена без окон, слева начиналась крытая лестница, за спиной нависал следующий дом, только со стороны улицы чувствовалась некоторая незащищённость, но улица была пуста. Терраса отличалась идеальной ровностью, и была почти полностью очищена от камешков. Ближе к лестнице стояла аккуратная колонка, рядом с которой чернел извилистый пень. Наверное, когда-то здесь рос абрикос. День выдался пасмурным, я почти не отбрасывал тени.

Я расставил ноги на ширину плеч и выдвинул руки. У меня не было намерения исполнить именно этот пасс, он всплыл сам собой. Я начал попеременно выдвигать руки. Пасс предназначался для насыщения энергией центра принятия решений, так, по крайней мере, говорилось в книге. Но я думал не об этом, а о пассе, который в действительности мог бы изменить моё положение. И я вспомнил такой пасс. Бросок точки сборки. То, что нужно чтобы запульнуть себя в другое место без помощи других существ. Я был полон энтузиазма, но стоило мне отвести руку за спину, как откуда не возьмись, выбежал рыжий пинчер.

Он присел мне на ногу и задрал лапу. Сначала я подумал, чёрт с тобой, писай, но как только тишину дворика нарушил шелестящий звук, моё терпение сразу же пошло по швам. Я решил, что лучше на некоторое время оторваться от практики и откинуть писающую тварь, ведь в противном случае всё моё внимание будет сосредоточено на ней. Я просунул ступню под собачье пузо и резко поднял ногу. В результате этой нехитрой манипуляции собака с визгом и фонтаном брызг отлетела к колонке. Ну, вот думаю, теперь можно вернуться к практике. Я снова безо всякого сопротивления отвёл руку назад, и собирался уже схватиться за невидимую точку, как вдруг моя правая нога опять отяжелела. Я глянул вниз, пинчер очухался и снова пристроился к моей и без того описанной штанине. Струя била как из брандспойта! В этой маленькой шавке похоже умещалось целое ведро жидкости.
Удивляясь этому, я поднялся в явь.

*
Сон на обед вышел ещё более унылым. Пожалуй, самым интересным его моментом был мой промах в видении. Но обо всём по порядку. Постараюсь быть кратким, потому как сон явно не заслуживает подробной описи.

Я осознался в центре города и долго искал себе пару, а когда, наконец, нашёл, то чуть не сгорел от стыда, ведь заниматься любовью пришлось у всех на виду. Можно было конечно поискать укромное местечко, но к тому времени я больше не мог терпеть. Секс получился быстротечным, немного сбросив напряжение, я потерял к нему интерес.
Потом я забрался в фургончик к хиппи. Ребята выгрузились у вокзала и поскакали в местный туалет. Меня они не звали, но я решил не отставать. По дороге в туалет я попал в ловушку, но опасения остаться там оказались напрасными, ход был не таким узким, как я боялся. В туалете столпились как юноши, так и девушки, они смеялись и демонстрировали друг другу свои гениталии. Окажись я в их обществе чуть раньше, я бы, наверное, орудовал не пальчиком, а иным органом, но секс меня больше не интересовал, теперь мной владело желание видеть. Один из персонажей запахнул ширинку и спросил меня, чем это я занимаюсь. Я испугался, что он поднимет бучу и скрылся за дверью одной из кабинок.

Там писали две девушки. Они встретили меня смехом, но мне было не до веселья, я по очереди наставил на них мизинец. Вдруг грудь одной из девушек полыхнула солнечным зайчиком. У света была чёткая ромбовидная форма, именно она сбила меня с толку. Не слишком-то похоже на мой обычный «фонарный» прицел, на энергетическую конструкцию, правда, тоже, но я решил, что это именно то, что мне нужно, и схватился за девушку.

Она сразу же сделалась вялой, но её анемичный вид оставил меня безучастным. Я вцепился в девушку обеими конечностями. Мы взмыли к потолку, на моей тяге, что впрочем, пока ничуть меня это не волновало, потому, как моим главным побуждением было оторваться от толпы. Но толпа давно скрылась из глаз, а существо в моих руках по-прежнему не двигалось. Разумеется, я забеспокоился и глянул вниз. Вместо человека в моих руках болталась уродливая кукла, её конечности напоминали набитые ватой узелки, лицо обозначалось кривыми стежками, ткань была грязной, засаленной, как будто с помойки. Я почувствовал сильное омерзение, но вместо того, чтобы сбросить груз, попытался подтянуть его к себе. Дальнейшие мои действия не поддаются никакой логике. Я приложил массу стараний к тому, чтобы влить в эти лохмотья жизненную эссенцию. Дышал на них, делал какие-то странные пассы руками, что-то бормотал. Но Гудвин из меня не вышел.
Стоило мне избавиться от балласта, как скорость полёта тотчас возросла.

В какой-то момент я попал в английский магазин и долго мотался под его высокими сводами. О том, что это именно английский магазин я узнал из вывесок. Дольше всего я проторчал в отделе чая. Продавцом там был лысеющий индиец, я видел его тонзуру с высоты и даже испытал мальчишеское желание украсить её слюнями. Не помню, удалось это мне или нет, зато в моей памяти сохранились терпкие запахи чаёв. Квадратные жбанчики с ними высились чуть ли не до потолка. Я действовал осторожно, открывал жбанчик и вдыхал исходящий от него аромат. Как сейчас помню красный жбан с китайским чаем, именно на нём я и поймался. Посетители магазина показали наверх, и быстро оправившийся от шока индиец выбежал за охраной. Я планировал остаться здесь до пробуждения, но у архитектора сна были иные планы.

Мне пришлось перебраться в ресторан напротив. Он находился в этом же павильоне, но через коридор. Ресторан был очень красив. Его двускатный стеклянный потолок поддерживали оригинальные деревянные арки. Дерево, из которых они были составлены, имело очень яркую фактуру. Чередование разных по тону полос прекрасно вписывалось в модерновый растительный орнамент. В ресторане было очень светло. Несмотря на то, что до вечера было ещё далеко, под потолком горели люстры. В свете их, дерево арок казалось матовым, будто начищенным воском. Внизу стояли круглые столики. На каждом лежала белоснежная скатерть, на белом золото приборов казалось особенно ярким. Я даже не знал куда смотреть, на блестящую обстановку внизу или на потолочные перекрытия. Наконец я немного насытился интерьером и решил обратить внимание на посетителей. Вид с высоты открыл мне разнообразные макушки, плечи и руки. Негусто. Пришлось немного снизиться. Я глазам своим не верил. В ресторане обедал Дэниэл Крейг! Рядом с ним сидела неизвестная мне женщина, она была раздражена. Я видел, как она нервно мнёт салфетку, но не мог расслышать ни одного её слова. Я тихонько направил на неё мизинец.
Вдруг из-за столика напротив вскочила одна мадам.

-Смотрите! – крикнула она по-английски.
Все всполошились, даже невозмутимый «агент 007». Я увидел его расширенные от удивления голубые глаза.
Какие же в Англии чувствительные персонажи, нашим бывало в лицо пальцем тычешь, а они не замечают, а здесь даже в воздухе почуяли. Хорошо, так даже удобнее.
Я принялся без стеснения прощупывать посетителей и официантов.
Вдруг, по-видимому, оттого, что видение отняло немало энергии, я начал снижаться.
- Хватайте его! – закричала всё та же хищная мадам.
К сожалению, знание английского не помогло мне увернуться от особенно цепкой ручищи, меня схватили за щиколотку и потянули вниз. В отчаянье я начал бить по капкану свободной ногой. На мне были кожаные туфли с невысокими, но всё же заметными каблуками, но схвативший меня охранник был так силён, что не обращал внимания на мои трепыхания. Не помню в точности, чем всё это кончилось.
Скорее всего, мне всё-таки удалось высвободиться, по крайней мере, в моей памяти отсутствуют воспоминания об обступающей меня толпе.