Перед сном сегодня услышал довольно странный звук. Не знаю даже с чем его сравнить – с треском сломанной шеи, если только. Во всяком случае, когда я его услышал, то подумал именно об этом. Хотя треск был не сухим, а журчащим, как будто исходившим из горла. С другой стороны у меня было ощущение, что звук пришёл не изнутри, а снаружи, а значит и вовсе не принадлежал физическому телу. Не знаю, такого переживания у меня, кажется, ещё не было. Возможно, оно сходно с тем, что описывал Кастанеда. Вот нашёл цитату из него: «я услышал у основания шеи своеобразный и таинственный звук, напоминающий треск ломающейся курительной трубки».
Ксендзюк, насколько я помню, объяснял этот звук резким сдвигом точки сборки. Возможно, она у меня и сдвинулась ненароком куда-то вдаль.
Днём раньше я пробовал приступить к перепросмотру. Сейчас, как мне кажется, для этого самые подходящие условия. Моя энергия в кои-то веки достигла половой чакры, а значит, я не склонен к ностальгии, самообвинениям, и прочим чувствам, что мешают объективно взглянуть на своё прошлое.
Энергия в этой чакре у меня надолго не задерживается, так что я решил ловить момент. И поначалу у меня всё получалось. В сознании вспыхивали и гасли сцены из детства, не особо меня задевая.
Однако на воспоминании о первом звонке всё изменилось. Я уловил неприятное чувство в животе, что я испытывал тогда. И увидел запавшую мне в память сцену с волосами.
Я указывал матери на двух закопчённых девчонок, головки которых были выбриты наголо и спрятаны под панамками.
-Смотри, они лысые, - как будто сказал я, на беду себе ещё и усмехнувшись.
-Да уж лучше тебя! – злобно огрызнулась мать. – Стоишь здесь с не чёсанной башкой!
Я, может быть, и не отреагировал бы на её замечание столь болезненно, если бы она что-то не добавила, что-то глубоко ранившее меня.
Возможно, она сказала, что я здесь хуже всех, что я позорю её «своими сосульками» или что со мной – неряхой, никто не будет дружить. Не знаю, сцены я так в точности и не вспомнил, потому что вдруг начал задыхаться.
И кажется, мне, наконец, удалось понять, откуда это удушение шло. Из верхней части живота, то есть - солнечного сплетения. По-видимому, именно здесь хранилась память об этом событии. Солнечное сплетение – это центр воли. Неудивительно, что он у меня пострадал. Ведь всё детство, так или иначе, связано с угнетением воли.