Концерт БГ. ч4

[ecrivain]

Вход в партер совсем не охранялся, без каких-либо проблем я воткнулся в собравшуюся у двери толпу, и, не сумев протиснуться дальше, остановился рядом с неожиданно благостной кавказской женщиной. Кто-то, старающийся пролезть ближе к сцене, легонько тронул меня за плечи. Наяву меня сто лет никто не трогал, это было волнующе и странно.

Я заозирался. Слева белели пустые зубы кресел, справа, на бархатистом фоне стены выделился бледный профиль. Нос с горбинкой, вытянутые серые глаза, мечтательная полуулыбка, «какая прекрасная девушка» - подумал я, но уже через мгновение понял, что ошибся. Это был парень, немало впрочем, напоминающий одну мою бывшую однокурсницу.

Недостатка в прекрасных девушках и юношах здесь явно не наблюдалось, но большинство стояли ко мне спиной, так что я мог любоваться только их тонкими, трогательными затылками или пушистыми гривами волос.
Представлявшийся издали мерзким гитарист вблизи оказался вполне удобоваримым, что до БГ, то и здесь он находился достаточно далеко, чтобы разглядеть все «его клеточки».

Наконец глаза насытились, и я обратился в слух. Несмотря на то, что я остановился аккурат напротив гигантской колонки, звук не казался громким, скорее его можно было назвать насыщенным, и, отсюда это чувствовалось лучше, чем с балкона, - нечистым, гаражным.
Я ждал, что музыка затопит мою, чувствительную к давлению воздуха грудную клетку, но к досаде своей не ощущал никакой вибрации, зато наконец-то расшевелились ноги, сами по себе, без уговоров.

Я танцевал, впрочем, не полностью отдаваясь ритмам, правая часть меня, та самая, что обращалась к выходу, была не столь раскована, как левая, потому как знала, что в любой момент в дверь может войти мать. Увидит меня танцующим, стыда не оберёшься!

Можно сказать, что последние две песни, немного позволили мне раскрепоститься и даже конечно, до известного предела слиться с толпой.
Странно будет в дальнейшем прочесть сон, который оказался так близок к моим ощущениям на концерте. Во сне я боялся, что меня не пустят в Щуку, наяву – в партер.
Во сне я прослушал в толпе только две песни, въяве случилось ровно то же самое.

-Папа, пойдём, - поканючил подросток, в которого я хотел вселиться несколько часов назад.
-Сейчас пойдём, - отозвался «мой будущий» папа.
Взгляд через них проследовал к почти незаметному на фоне тёмной стены охраннику, тот с улыбкой тыкал в циферблат своих часов, с ума, мол, можно сойти.
Но на этот раз, всё и в самом деле близилось к завершению, на сцену выскочил какой-то юркий пацан, и Гребенщиков за какую-то миллисекунду одарил его автографом.

До выхода было буквально два шага, я выскочил на улицу и поспешил к матери. Зная её, я ожидал, что она ждёт меня прямо за дверью, но она сидела у ворот парка.
- Ну как концерт?
- Слушай! А я тут по башке получила! – не дождавшись ответа, похвалилась мать.
Теперь надо было изобразить любопытство.
- Что случилось? – спросил я, окидывая взглядом место преступления.
У скамейки поблёскивал мотоцикл.
- Тут паренёк мотоцикл оставил, хороший такой паренёк, ну я и села, а через какое-то время подходят подростки и начинают прямо у меня на глазах свинчивать зеркало! Я, конечно, встряла, а они мне – какое твоё дело, бабка, и один на меня как замахнётся!
Мать провела рукой по правой стороне головы.
-Несильно правда, но страху натерпелась! Никак в себя прийти не могу!
-Нашла где сесть! Что к театру-то не подошла? Там и зайти можно было без проблем.
-Откуда я знала!
Я промолчал, тут явно была моя вина.
-И главное не стесняются совсем, твари! Ну как концерт? Один мужик вышел, говорит там все пьяные и уколотые!
-Может он сам пьяный и уколотый и потому ему мерещатся себе подобные?
-Может быть, - задумалась мать, будто что-то припоминая, - он с большой бутылкой пива вышел.
-Ну вот.
-А сколько одиноких девушек и парней…Я думала, ты у меня один такой, а молодёжи одинокой оказывается, немало.
Наконец мы начали переходить непривычно пустынную дорогу.

- А, слушай! Я ещё и ДТП видела! Здесь прям! Со всего размаху въехал в зад.
-Чурка что ль? Они обычно лихачи.
-Да нет, вроде русский. Короче, менты подбегают ко мне – будете свидетелем? А я им – ничего не знаю, ничего не видела.
Мать приосанилась, будто рассказывала о чём-то достойным гордости.
-Ну, тебе прямо везёт!
-Да не говори. Оказывается сколько происшествий в это время! Один криминал!
Мать получила очередное подтверждение своей картине мира: после десяти на улице лучше не появляться.
Я тяжело вздохнул, мне совсем не хотелось её слушать, хотелось поскорее добраться до дома и завалиться спать.
- Ты куда?
Я хотел срезать путь, но мать меня вернула.
-Нам навстречу должен выйти отец, он так, наверное, будет идти.

Обычно запруженные транспортом, а ныне почти пустые улицы ласкали взор, я с удовольствием впитывал эту картину.

Скоро «почтенное семейство» воссоединилось, и мать начала песочить отца за то, что не пошёл с ней.
-У-у боров!
-У меня хоккей сегодня! - с улыбкой оправдывался отец.
-Ну и сиди со своим хоккеем, а если б меня убили?!
-Нечего было лезть!
-Ну как, паренёк хороший, вернулся бы, а мотоцикла – нет.

С каждым шагом мне становилось всё хуже, ноги не шли, воздуха не хватало, и всё же не я замыкал наш вскоре сильно растянувшийся караван. Прокладывал фарватер отец, я плёлся за ним, мать же с жалобами на кочки и куриную слепоту осталась далеко позади.
«Когда же, наконец, закончится этот тяжкий сон?»
Я принялся разглядывать руки, реальность была неприятно устойчивой, каменной.
- Днём колотун стоял, а сейчас прямо лето, – пробурчал отец откуда-то из темноты.
Ближе к дому начали вырастать полицейские, каждый бугор воспринимался мной как враг, я совсем сдал, настолько, что на одной из кочек, меня вдруг нагнала мать.

У дома появилось гадкое ощущение, что сейчас я упаду замертво, но падать было некогда, оказалось, что я забыл ключ от квартиры дома. До подъезда было всего-ничего, но я не помню, как до него добрался.

На середине пути между домом и квартирой ошивался кавказец.
- Вот поэтому и провожаем тебя, - уголком рта проронила мать, - привязался бы…Кто это?
- Кто-кто? Чечен, - толком не разглядев товарища, определил я.
- Да нет, вряд ли, - усомнился отец.
- Только у них штаны так заправляют, что ты мне говоришь! – накинулась на него мать.
Я вдруг тоже засомневался в определении национальности подозрительного кавказца, на лобовом стекле стоявшей рядом машины белел флаг с красным, закручивающимся на манер свастики кружком. Я не помнил, чтобы у Чечни был такой флаг. С другой стороны обращала на себя внимание белая, похожая на беляш тюбетейка, какую я точно видел на чеченцах. Что до привлёкших внимание матери штанов, то их я просмотрел, зато хорошо изучил лицо парня, он походил на сильно похудевшего Кадырова, борода то ли рыжая, то ли белокурая, в свете фонаря не разберёшь, глаза как будто тоже светлые.

К несчастью эта мимолётная встреча вызвала у родителей словесный понос. Дошло до того, что пару минут назад, шарахнувшаяся от кавказца мать начала превозносить Кадырова.
-Какой он молодец! Как он сказал…соберёт армию, и всех этих бандер уничтожит!
Столь быстрая перемена в её взглядах заставила меня заскрежетать зубами.
-А я их ненавижу, твоих любимых чеченских головорезов! – бросил я, - лучше б их всех уничтожили!
Честно сказать, никакой ненависти во мне и в помине не водилось, я просто смертельно устал, и разговоры о политике только добавили разбитости.
- Они тебя уничтожат и глазом не моргнут.
- В этом ты прав, - согласилась мать.
Отец не встревал, но и от слов матери настроение моё опустилось ниже плинтуса, концерт, теперь это было ясно, как день, явился для меня тяжким испытанием, а тут ещё эти дурацкие разговоры!

Войдя в квартиру, я кое-как доковылял до дивана, где замер в какой-то молитвенной позе. Меня мутило от переизбытка впечатлений, тошнота вскоре перешла в резкое нежелание жить. Я принялся биться макушкой в подушку, но быстро себя одёрнул.

Надо написать заметку вконтакт. Я, верно, буду первым, кто это сделает, и может быть, кто-нибудь отзовётся. Надежда была совсем призрачной и всё же лучше печатать, чем биться головой.

Дотащившись до ноута, я написал, что концерт БГ только в очередной раз высветил мою зажатость и, буквально через пятнадцать минут получил комментарий от человека, который был на концерте. Мы немного поболтали. Зрительница даже показала мне, похоже, тот самый миллисекундный автограф БГ.



Вроде мелочь, но я осознал, что мне уже не так паскудно, и всё же я был слишком взбудоражен, чтобы лечь спать. И тут вдруг я вспомнил, что во время концерта подумал, что такому унылому говну как я, надо слушать Танечку Буланову, а не Гребенщикова.
И мне тотчас стал ясен смысл декламируемого мной накануне во сне стишка: «тише Танечка, не плачь, не утонет в речке мяч».

Я ухватился за эту бредовую идею, как за палочку-выручалочку и наказал себе разузнать, как развивается нынешняя карьера Тани, а не далее как на следующий день услышал на радио её новый хит.