Отрава и перевоплощение

[ecrivain]

Сюжет первого сна построился под влиянием одной из задачек на Поттерморе. Вот как она описывается в «Философском камне».

— «Впереди опасность, то же позади,
Но две из нас помогут, ты только их найди.
Одна вперёд отправит, ещё одна — назад,
В двух — вино всего лишь, а ещё в трёх — яд.

Ты хочешь здесь остаться на долгие века?
Тогда ищи — к тому же подсказка тебе дана.

Во-первых, как бы ловко ни скрывался яд,
Найти его несложно — от вина левый ряд.
Второе — в крайних бутылях налито не одно и то ж,
Но если вперёд тебе надо, помощи зря ты ждёшь.

Затем ни в большой, ни в малой смерти ты не найдёшь,
А если из второй слева и второй справа глотнёшь,
Сам убедишься — налито одно и то же в них,
Хотя на взгляд они разные, но это уже в-четвертых.
Гермиона глубоко вздохнула. Гарри поразило то, что она улыбается. Этого он ждал от неё меньше всего.
— Гениально, — произнесла Гермиона. — Это не магия — это логика. Логическая задача. Между прочим, многие величайшие волшебники были не в ладах с логикой, и, попади они сюда, они остались бы здесь навечно».

На Поттерморе это выглядело как ряд бутылочек, две из которых надо было выдвинуть вперёд. Сам бы я с эти заданием ни в жисть не справился, если бы не помощь зала. Я так и написал на сайте: «как и у большинства волшебников у меня проблемы с логикой, стыдно признаться, но мне помогли участники Поттероморе». Я запамятовал, что это у «величайших», а не у простых волшебников нелады с логикой, однако думаю, что по сути моё высказывание было верным.

Казалось бы, посмеялся над своей тупостью и ладно, однако моё подсознание не дремало и сразу же перевело ту же задачу в сновидение.

Я был слугой, а потому не мог отказаться от исполнения страшной миссии. Хозяин считал меня самым смышлёным из своей челяди, но понятия не имел, что моя смекалка не распространяется на логику. Конечно, можно было допустить мысль, что таким образом он пытается от меня избавиться, вот только это совсем не было ему на руку, ведь труп в зале со склянками отменял дальнейшие попытки добыть нужный ему раствор.
Задача была проста – мне необходимо было выжить и назвать господину искомую склянку.

В зал совсем нетрудно было пробраться, ведь он находился в подвале владений моего хозяина. Но сделать выбор для меня стало непосильной задачей, бормоча молитвы и проклятия, я нарезал вокруг стола бесконечные круги, и верно так бы и пробыл здесь до утра, если бы не услышал приближение стражи. Пан или пропал, я схватил первую попавшуюся склянку и сделал глоток. Теперь нужно было поставить её на место и убираться отсюда со всех ног, если я, конечно, успею добежать до выхода. Я упал на дно пришвартованной у подземного зала лодки, и, дождавшись тишины, отвязал верёвку. Хозяин подсказал мне, что отсюда можно выбраться двумя путями, через главный вход и по подземной реке.

Я выжил, но веры в то, что мне удалось разгадать загадку, и выбрать нужный сосуд у меня не было. Я знал, что неправильный ответ грозит либо смертью, либо уродством, я не умер, а значит, отрава исказила мои черты, я сделался меченным.
К несчастью в холле стоял человек, который придумал загадку, я заметил его слишком поздно, и теперь мне не оставалось ничего другого как спрятать лицо. Я прошмыгнул мимо него бочком, с лицом прикрытым локтями. Сердце бешено колотилось о рёбра, неужели он всё понял?
Но наступило утро, а меня ещё не вызывали к хозяину, а это означало лишь одно - человек в холле не обратил на меня внимания.
Солнце светило вовсю, а моё настроение было смолянисто-чёрным, как воды подземной реки, по которой я выплыл из подземелья.
В помещении было множество зеркал и, проходя мимо них, я невольно дёргался и прикрывал глаза ладонью.
С моим лицом было что-то не так. После того, как я выпил отраву, мне стало трудно говорить, и с мимикой на правой стороне были проблемы, мышцы там как будто заморозило.
К обеду меня, наконец, позвали к хозяину, стараясь успокоиться, я сосредоточился на ладонях и вдруг поймал в одной из золочёных ручек свой миниатюрный образ. К удивлению своему я не заметил особого уродства, но ручка сама по себе была круглой и сильно искажала черты, так что я ничуть не поверил возникшей в ней картине.
До покоев господина нужно было пройти анфиладу комнат, просыпался он поздно, и здесь по-прежнему прибирались. Однако я не мог набраться духу попросить кого-нибудь из слуг посмотреть на меня.
Вдруг мне навстречу выскочил парень, который работал в другом помещении. Встреча с ним была неожиданной и я, прикрыв лицо руками, попытался исчезнуть под занавеской, но парень нагнал меня и, смеясь, схватил за запястья.
-Ты что это? – продолжал весело смеяться он.
-Моё лицо…,-сдавленным голосом отозвался я.
- А что с твоим лицом? Оно в полном порядке!
Во мне затеплилась надежда, неужели он прав? Я ведь видел себя в отражении ручки, и лицо как будто было нормальным.
-Я не верю, - признался я.
Парень потащил меня к зеркалу.
-Нет, не хочу, перестань! – молил я.
Наконец, я решился открыть глаза, но открыл их не в сон, а в явь.

Во втором сне я был самим собой, но в другом теле. Не знаю, как мне это удалось, оборотное зелье, что ли выпил? Моё новое тело принадлежало десятилетнему пацану, которого должны были принять в сиротский приют. Он уже пытался туда устроиться, но у него ничего не вышло, на собеседовании он сильно дерзил, а в здешнем приюте держали только тихих детей, главным образом девочек и только несколько ребят, послушных и стеснительных. Отвергнутый сирота пообещал нам с матерью быть ниже травы, тише воды, если мы ему поможем устроиться. Дело в том, что в приюте жила его сестра, и он так сильно тосковал по ней, что после того как его отвергли, даже помышлял о самоубийстве.

Правило – «свою голову не приставишь», во сне не работало. К тельцу пацана приставили именно что мою голову.
Мать напутствовала меня так усердно, что вскоре я знал историю мальчика как «отче наш».

Поначалу мне ничего не пришлось играть, при попадании в кабинет, где на меня из-за стола воззрилось несколько пар испытующих глаз, я испытал неподдельный ужас. Несмотря на то, что в кабинете было тепло и на мне были маечка и трико, я дрожал так, будто меня голым выставили на мороз.
Я помнил, что настоящий сирота нисколько не боялся комиссии и теперь отчаянно ему завидовал. Оставалось только надеяться, что моя дрожь умилит собравшихся здесь взрослых.

Скоро мне начали задавать вопросы, и я немного приободрился, как- никак я убил целый день на разучивание правильных ответов. Однако вопрос о родственниках заставил меня сбиться.
Я совсем забыл о том, что у меня есть сестра, сказал, что у меня никого нет, и только заметив удивлённые взгляды поправился.
-Нет, братика, с которым я мог бы играть!
Я спрятал смущённое лицо в ладони и всхлипнул для виду. Меня постоянно преследовало ощущение, что люди в комиссии заметят подмену, хотя было дико представить, что кто-то из них может понять, что в этом теле - другой человек.
-Значит, хочешь братика? – улыбнулся мне пожилой мужчина. Среди всех собравшихся здесь он выглядел наиболее человечным, и я тоже ответил ему улыбкой.
-Да!
-А как же сестрёнка?
-Я с ней не играю…- смутился я, - она…она…мой ангел-хранитель, вот она кто!
От такого признания у меня засаднило в горле, хотелось бы мне иметь такую сестру. Я прокашлялся и вдруг вспомнил, что мать положила мне в трико леденцы из солодки.
Отвернувшись, я порылся в кармане и лихо бросил в рот леденец. Жест был совершенно обыденным, и я снова испытал прилив крови к щёкам, а вдруг у мальчика совсем другие движения?
-Вы что не помните, как он в прошлый раз дерзил? – послышался змеиный шёпот.- Не понимаю, зачем вы вообще дали ему второй шанс!
-Почему вы всегда отказываете детям в изменении, - возразил понравившийся мне воспитатель.
Они уже начали совещаться, прямо при мне! Я так растерялся, что прирос к полу. Наконец одна из женщин смерила меня взглядом и злобно выплюнула:
-Иди!
Меня приняли, однако в первый же вечер я попал в переплёт. Девочки жили в соседнем здании, и как выяснилось, после отбоя нередко навещали мальчиков. Послушность была только видимостью, дети здесь были обычные, но умели мастерски скрывать свои шалости.
Впрочем, обычные дети не умеют летать, а эти умели.

В спальню ко мне влетела сестрёнка, а я её не узнал! Хорошо, что вожак их женской банды в самый ответственный момент заехала кулаком мне по голове, я упал и тем самым избежал провала.

Ребята решили перебраться к девчонкам, а я остался в спальне, дрожащий и смущённый, но отстоявший место для своего протеже.