Афганская деревенька (5 апреля примерное время сна - 17:30)

[ecrivain]

Признаться не люблю я сновидения, отмеченные неудачей, даже наговаривать их на диктофон не хочется, не то, что тратить время на подробную запись. И всё же я понимаю, что рассказ только о прорывах делает хронику моей сновидческой практики однобокой.
Сновидение, что я планирую записать, было отмечено, пожалуй, только одним интересным моментом – появлением голоса. Голос уже обнаружил себя в одном из моих недавних ОСов, и вот я услышал его снова.

Осознался я, надо заметить, без особого желания. Мне нравилось неосознанное существование и когда, как это обыкновенно бывает, на вдохе, в меня влилось осознание, я немедленно захотел его отринуть, и даже начал прикладывать к этому кое-какие усилия. Ну что за сопротивление такое? Не люблю свой ум за это. Благо в большинстве случаев осознание одерживает над ним победу.



Гугль на запрос - afghanistan village выдал удивительно близкую ко сну картинку.

Действие сна началось в одном из институтских корпусов. Уж и не знаю, почему нас сослали туда на рисунок, разве что в училище был карантин. Впрочем, во сне меня такая несуразность нисколько не занимала, я принимал всё как есть. Рисунок нам преподавал директор, иногда его замещал завуч, но сейчас в аудиторию вошёл шрифтовик. Вот это уже показалось мне весьма странным, ведь он никогда не вёл у нас спецы.
Шрифтовик усадил под софит неинтересную девицу и присел на табурет, в каком-то метре от меня.
Я безучастно водил карандашом по бумаге, а когда новоявленный преподаватель поинтересовался, в чём собственно дело, ответил, что мне неинтересно рисовать.
Вдохновение моё убила натура, но обижать девушку, а заодно и выбравшего её препода, я не хотел, и потому добавил с чувством:
-Вообще!
-Что ж ты здесь тогда делаешь? – задал резонный вопрос шрифтовик.
-Я рисую столько портретов, - пробурчал я, совсем смешавшись, - и вот опять портрет…Хоть бы красивое что…
Ну вот, проговорился! Молодец! Рисую столько портретов. Саморекламой что ли решил заняться? А эта несчастная натура, ты уверен, что она ничего не слышала?
Лицо сделалось таким горячим, что на нём казалось можно было печь блины.
Попытки успокоить себя ни к чему не привели, я решил сходить, проветриться, но не успел сделать и шагу по коридору, как столкнулся с парочкой одногруппниц.
- Что это на тебе за пятна? – ухмыльнулась одна.
- Какие пятна? – не понял я.
Девчонки показали на мой чёрный свитер, его и в самом деле усеивали белые пятнышки – результат утренней чистки зубов.
Казалось бы, что здесь такого, однако я понял, на что намекали эти две озабоченные натуры, и лицо заполыхало пуще прежнего.
В туалете, на счастье никого не оказалось, я открыл кран и, намочив руку, занялся позорившей меня абстракцией.
Однако отчистить плотно приставшие пятна оказалось совсем нелегко, они только ещё больше расползались.
Устав от борьбы, я скинул свитер и подставил забрызганные места под струйку как назло, ледяной воды.
Не отмоются, так хотя бы свитер вымокнет, всё не так заметно.
Обычная такая предшествующая осознанию ситуация - методичные действия, от которых вскоре начинает тошнить.

Впрочем, осознался я не в туалете, а в коридоре. Это был мощный толчок снаружи, словно порыв ветра в открытую дверь.
Продолжение сна обещало рисование и лясы со шрифтовиком, я уже настроился на это, и тут вдруг всем планам конец! Осознание пришло на вдохе, следовательно, решил я, его можно выдохнуть.
Но выдыхался углекислый газ, что до осознанности, она только крепла.
Я решил не возвращаться в класс, а спуститься на первый этаж. Честно сказать, я питал надежду на то, что новые обстоятельства вернут меня в сладкую иллюзию.

От пустующего пункта охраны я завернул в буфет, где встретился взглядом с неправдоподобно жирной негритянкой. Девушка сидела за столом и без удовольствия наминала нарезанные стружкой огурцы.
Я подошёл к стойке, снял с неё ещё одну тарелку с зеленью, поставил перед толстухой и сказал:
-Вот ещё, ешь, поправляйся.
Тон кожи негритянки стал заметно темнее. Похоже, она готова была стукнуть меня, но в буфет вдруг начала вливаться толпа, и я невольно призвал видение.
Проверив всех, включая негритянку, я вышел в коридор. Теперь я действовал обычным для осознанного сновидения образом, и мне было прекрасно известно, что я буду действовать так до тех пор, пока не проснусь.
Будто по заказу кончились занятия, и коридор в момент наводнили толпы галдящих студентов, вот только светиться никто из них не хотел.

Улица встретила жёлтым пасмурным светом. Перед входом околачивалось ещё два десятка студентов. Сбежав по лестнице, я просканировал их, но тщетно.
Надо было признать, что, несмотря на гипер-реалистичность все они были творениями моего или быть может чужого воображения.
Но так просто сдаваться я не хотел, здешний мир не ограничивался институтским корпусом, а значит, у меня были неплохие шансы на успех.
Я то ли прошёл, то ли пролетел через чахлый сквер, и ворвался в извилистое русло незнакомой мне улочки.

Асфальт отсутствовал, вместо него дорогу устилал порядочный слой пыли, не укрылись от неё и наружные лестницы, и окна на первых этажах, такие грязные, что их казалось, никогда не мыли. Впрочем, большинство окон смотрели наружу пустыми проёмами.
Располагающиеся по обеим сторонам улицы, лачуги, были сложены из сырца, а выпирающие из стен балки вызывали ощущение выпотрошенности. Обочины улицы утопали в мусоре, то тут, то сям стояли развалы с продукцией, по виду сильно напоминающей хлам. Меня будто вынесло в Средневековье, хотя ту же картину, как я вскоре припомнил, можно наблюдать в Афганистане и Средней Азии.
На лесенках и за развалами сидели хмурые мужчины, я решил просканировать их всех, но одного всё-таки пропустил, и это мучило меня. Вдруг он и был тем самым светящимся существом.
С выставлением мизинца у меня были проблемы, поэтому я всё больше кричал, да так усиленно, что чуть не сорвал себе глотку. Наконец я решил, что указывать можно чем угодно, главное намерение видеть, и впредь пользовался указательным пальцем.
Один из мужчин как будто засветился ламповым жёлтым светом, но в свой мир он меня не доставил, лишь немного пронёс по улице и нырнул в дверь одного из домов.

Улица резко свернула влево, прямо за поворотом сидел очередной, проводивший меня недобрым взглядом, бородач, а справа - бегала чумазая девчушка. Без особой надежды я наставил на неё палец, и вдруг рядом с бедром девочки вспыхнул белый человечек.
Сломя голову я ринулся к закутанному в хламиду ребёнку.
-За это свечение он поплатился! – прокомментировал моё действие Голос. Он шёл одновременно как будто снаружи меня и изнутри.
Рука впилась в тёплое плечико.
-Неси меня в свой мир! – приказал я.
Голос, похоже, не врал, бородач добежал до поворота и принялся сзывать селян.
-Неси же меня! – провопил я, но ребёнок только таращился на меня непонимающим взглядом.
В раздражении я толкнул девочку в просвет между домами. Конечно, я сознавал, чем это может обернуться, но она была моим единственным шансом попасть в другой мир, и я не хотел его упускать.
Сразу за домом начинался покрытый сухостоем бугор. Через пару минут мы добрались до его раздвоенной вершины. Девчонка упиралась, но я был сильнее.
-Ну! – сказал я, поймав себя на мысли, что должно быть кажусь этой бедняжке сексуальным маньяком.
Девочка потупилась, и тут вдруг я увидел в её руке сотовый телефон.
Я отобрал его, и снова наставил на ребёнка свой скан.
Бесполезно, не светится, телефон же испустил уже знакомый мне белый свет. В сердцах я бросил его на землю. Меж тем по склону поднималась орда разгневанных бородачей.

Возвращаться в деревню было нельзя, я кинулся в противоположную сторону и скоро упёрся в сеточный забор. По верху забора были накручены внушительные мотки колючей проволоки. Примерно в двух десятках метров от этого, кажущегося неприступным сооружения возвышалась глухая серая стена, за ней лежал ещё один холм, а вот что было там, за ним, я не знал, и это не на шутку меня заинтриговало. Может быть, за холмом полигон?
Я выругал себя за свихнутость на призыве видения. И чего меня так тянет в другое место, когда я это толком не рассмотрел?
Я пробежался вдоль сетки, от столба к столбу и, решив, что на этом участке деревни меня не знают, спустился вниз.
По улице шёл немолодой мужчина, сначала я хотел его проверить, но потом решил, что неважно, светится он или нет, главное, чтобы он меня потащил.
Бегство от селян обернулось нешуточной усталостью, и теперь я искал живой транспорт.
-Понеси меня здесь! – сказал я, с разбегу запрыгнув на горб незнакомца.
Как ни странно он не протестовал. Скорость перемещения была черепашьей, зато можно было подробно всё рассмотреть.