читать дальшеС мартовскими снами кажется покончено, теперь я могу со спокойной совестью начать рассказывать апрельские. Как я уже отметил в записи предыдущего сна, на моё сознание тогда действовал товарищ, не имеющий никакого понятия о практике сновидения, меж тем ничуть не стесняющийся судить, где там реальность, а где фантазия. О том, как отличить фантазию от реальности ему рассказал тот самый астролётчик с двадцатилетним стажем, видео с которым я сюда помещал. Я не помнил когда в последний раз, делал в хорошо осознанном сновидении какие-либо проверки на реальность. В практике однажды настаёт такой момент, когда это уже кажется просто ненужным.
Однако товарищ-теоретик так сильно напирал на то, что мои сны, вследствие отсутствия правильной процедуры выхода, всего лишь фантазии, что я и сам начал склоняться к этому мнению. Мне из-за природной склонности к солипсизму, намного сложнее принять мысль, что есть хоть какая-то реальность помимо меня, чем обозвать всё, что я переживаю, неважно сон это будет или явь, своей фантазией. Сложно поверить в наличие подлинной реальности, когда видишь лишь её далёкие отсветы, которые, между прочим, тоже могут быть искусной игрой ума. Есть ли какие-то отдельные сознания снаружи меня? Или все они суть отвергнутые части моего же «я». Существует ли сверх-сознание, или это опять же я, но на другой временной оси, а, следовательно, и на другом уровне сознания? Это было лирическое отступление, или скорее вступление в сон, в котором я пытался сделать проверку на реальность.
Интересным было вхождение в этот сон. Сразу по засыпанию я обнаружил себя лежащим на улице. Тело овевал прохладный ночной ветер, в щеку впились острые камешки. Я твёрдо помнил, что только что заснул на своём диване, как же я оказался здесь?
Я открыл глаза, но это не помогло, вокруг разливалась чернильная темнота. И тут вдруг начало происходить нечто совершенно для меня неожиданное, я принялся выбираться из лежащего на асфальте тела. Движение походило на волну.
Более лёгкая сущность поднималась ванькой-встанькой, начиная с головы, и запутавшись в ногах, плавно возвращалась в тяжёлого двойника. Ощущения раздвоились, выходя, я чувствовал одновременно лёгкость выбравшейся наружу субстанции, и тяжесть лежащего на земле тела. В какой-то момент вместо асфальта я ощутил под собой мягкую поверхность дивана, но осознал, что сюда мне пока не надо, а потому постарался сосредоточиться на той части себя, что пыталась освободиться.
С третьей, что ли попытки лёгкая часть меня, наконец, обрела свободу, и полетела к подъезду находящегося поблизости дома. Я больше не чувствовал груза покинутого тела.
От обретённой, наконец, свободы кружилась голова.
Домофон был освещён. Странно, но вместо привычных цифр с номерами квартир, здесь располагались кнопки, рядом с которыми были вбиты имена.
«Сергей Владимирович» - прочёл я. Не знаю почему, я решил вызвать именно его, наверное, потому, что это имя было крайним в списке. Зрение пока не наладилось, и я не без труда сосредоточился на надписи. Следовало мне нащупать кнопку, как руки обрели плоть. Я сказал, что мне нужен Сергей Владимирович, и принялся ждать его появления. Подумалось, что проснувшись, я смогу найти этот подъезд и свериться с надписью на домофоне, а возможно даже увидеть самого С. В. То, что в округе нет подъездов с такими домофонами, мне просто не пришло в голову.
Дальнейший рассказ я веду с большой неохотой, просто потому что следом сработал обычный для сновидения подбор по ассоциациям. Сначала их подъезда почему-то выскочил петух, потом мужчина и наконец, женщина. Я подошёл к мужчине, но так и не решился с ним заговорить.
Я старался запомнить черты его лица, ведь он мог оказаться заветным Сергеем Владимировичем, но на улице было темно, да и со зрением у меня до сих пор было не всё в порядке. Я быстро охладел к ещё недавно страстно ожидаемому мной персонажу и устремился к расположенной рядом остановке. Из машины вышла какая-то незнакомка и я, забыв обо всём на свете, повалил её на асфальт.
Пробуждение вышло резким, я сотрясался всем телом. Но сетовать на краткость сна не пришлось, я быстро осознал, что до сих пор нахожусь в сновидении, только уже не на улице, а дома.
Я выбежал из спальни и вошёл в притихший зал. Всё как будто было в порядке, не считая обстановки, которая соответствовала временам моего детства. Я открыл ящик гарнитура и наткнулся на свою школьную тетрадь. Она была исписана, ни одного чистого листа. Пришлось брать альбом с фотографиями. О том, что гарнитур и его содержимое давно отошли в прошлое, я как-то не подумал. Мне хотелось подать себе весточку из сновидения, и альбом казался идеальной вещью для передачи такого сообщения. Я начал писать, но буквы исчезали прямо на глазах.
Потом я проснулся уже окончательно. Кстати, нужно будет выяснить, где теперь тот самый альбом с фотографиями, не может быть, чтобы его выкинули.
В тот же день, только двенадцатью часами позже, я видел сон, в котором парил на испускаемых из живота золотых нитях.
Однако товарищ-теоретик так сильно напирал на то, что мои сны, вследствие отсутствия правильной процедуры выхода, всего лишь фантазии, что я и сам начал склоняться к этому мнению. Мне из-за природной склонности к солипсизму, намного сложнее принять мысль, что есть хоть какая-то реальность помимо меня, чем обозвать всё, что я переживаю, неважно сон это будет или явь, своей фантазией. Сложно поверить в наличие подлинной реальности, когда видишь лишь её далёкие отсветы, которые, между прочим, тоже могут быть искусной игрой ума. Есть ли какие-то отдельные сознания снаружи меня? Или все они суть отвергнутые части моего же «я». Существует ли сверх-сознание, или это опять же я, но на другой временной оси, а, следовательно, и на другом уровне сознания? Это было лирическое отступление, или скорее вступление в сон, в котором я пытался сделать проверку на реальность.
Интересным было вхождение в этот сон. Сразу по засыпанию я обнаружил себя лежащим на улице. Тело овевал прохладный ночной ветер, в щеку впились острые камешки. Я твёрдо помнил, что только что заснул на своём диване, как же я оказался здесь?
Я открыл глаза, но это не помогло, вокруг разливалась чернильная темнота. И тут вдруг начало происходить нечто совершенно для меня неожиданное, я принялся выбираться из лежащего на асфальте тела. Движение походило на волну.
Более лёгкая сущность поднималась ванькой-встанькой, начиная с головы, и запутавшись в ногах, плавно возвращалась в тяжёлого двойника. Ощущения раздвоились, выходя, я чувствовал одновременно лёгкость выбравшейся наружу субстанции, и тяжесть лежащего на земле тела. В какой-то момент вместо асфальта я ощутил под собой мягкую поверхность дивана, но осознал, что сюда мне пока не надо, а потому постарался сосредоточиться на той части себя, что пыталась освободиться.
С третьей, что ли попытки лёгкая часть меня, наконец, обрела свободу, и полетела к подъезду находящегося поблизости дома. Я больше не чувствовал груза покинутого тела.
От обретённой, наконец, свободы кружилась голова.
Домофон был освещён. Странно, но вместо привычных цифр с номерами квартир, здесь располагались кнопки, рядом с которыми были вбиты имена.
«Сергей Владимирович» - прочёл я. Не знаю почему, я решил вызвать именно его, наверное, потому, что это имя было крайним в списке. Зрение пока не наладилось, и я не без труда сосредоточился на надписи. Следовало мне нащупать кнопку, как руки обрели плоть. Я сказал, что мне нужен Сергей Владимирович, и принялся ждать его появления. Подумалось, что проснувшись, я смогу найти этот подъезд и свериться с надписью на домофоне, а возможно даже увидеть самого С. В. То, что в округе нет подъездов с такими домофонами, мне просто не пришло в голову.
Дальнейший рассказ я веду с большой неохотой, просто потому что следом сработал обычный для сновидения подбор по ассоциациям. Сначала их подъезда почему-то выскочил петух, потом мужчина и наконец, женщина. Я подошёл к мужчине, но так и не решился с ним заговорить.
Я старался запомнить черты его лица, ведь он мог оказаться заветным Сергеем Владимировичем, но на улице было темно, да и со зрением у меня до сих пор было не всё в порядке. Я быстро охладел к ещё недавно страстно ожидаемому мной персонажу и устремился к расположенной рядом остановке. Из машины вышла какая-то незнакомка и я, забыв обо всём на свете, повалил её на асфальт.
Пробуждение вышло резким, я сотрясался всем телом. Но сетовать на краткость сна не пришлось, я быстро осознал, что до сих пор нахожусь в сновидении, только уже не на улице, а дома.
Я выбежал из спальни и вошёл в притихший зал. Всё как будто было в порядке, не считая обстановки, которая соответствовала временам моего детства. Я открыл ящик гарнитура и наткнулся на свою школьную тетрадь. Она была исписана, ни одного чистого листа. Пришлось брать альбом с фотографиями. О том, что гарнитур и его содержимое давно отошли в прошлое, я как-то не подумал. Мне хотелось подать себе весточку из сновидения, и альбом казался идеальной вещью для передачи такого сообщения. Я начал писать, но буквы исчезали прямо на глазах.
Потом я проснулся уже окончательно. Кстати, нужно будет выяснить, где теперь тот самый альбом с фотографиями, не может быть, чтобы его выкинули.
В тот же день, только двенадцатью часами позже, я видел сон, в котором парил на испускаемых из живота золотых нитях.
@темы: осознанные сны