Продолжение этого снаИнтересным было само прохождение колодца, вначале он меня не впустил, надулся чёрной плёнкой и чуть не выблевал обратно, но я был упрям и, сделав кувырок, всё же смог продырявить ногами толстую плеву.
читать дальшеЗатем я выкатился из какого-то подобия среднеазиатской печки, и с удивлением уставился на своё новое тело. Это было идеальное, в форме песочных часов – женское тело.
Угол зрения был двойным, так что я смог взглянуть на него со стороны. Женщина походила на Диту фон Тиз. Пышные груди были пробиты пирсингом, на стриженом лобке выделялась стреловидная волосяная линия, зад, в форме груши манил белизной. Конечно же, такая метаморфоза не могла не обернуться каким-нибудь садо-мазо. Сначала в тёмную комнату вплыли три обнажённые девушки с плётками, а за ним последовал худой как дрыщ, Павел Воля.
Девушки так и объявили:
-Встречайте, Павел Воля!
Недолго думая, Воля пристроился к моему красивому заду. Секс как обычно в случае метаморфозы в женщину был анальным. В конце совокупления я правда, осознал, что у меня есть и другие, приспособленные для этого дела, органы, но было уже поздно. Пока мы были заняты любовью, прекрасные незнакомки успели сбегать в соседнюю комнату. Как и прежде слегка раздвоенным взглядом я уставился на поднос в руках одной из девиц. На нём лежали два шприца. Одна часть меня затрепетала от страха, другая сохраняла ледяное спокойствие.
Я вырывался, но шансы были неравны, четверо против одного, не знаю, что было в шприце, но раствор на меня не подействовал.
Для верности мне начали вкалывать вторую дозу, и именно в этот момент я понял, что нужно делать. Я изобразил обморок, а когда меня перестали держать, выдернул шприц и вколол остатки раствора Павлу в шею. Воля упал, как подкошенный, а девушки, несмотря на то, что их было трое, как-то сразу приуныли.
Одну я треснул, а две других выбежали из комнаты, видимо, за тем, чтобы позвать на помощь. Нужно было тикать отсюда, пока эта самая помощь не подоспела, что я и сделал.
Моё внимание с переходом в коридор стало ещё более зорким. Я подмечал всё, от цвета стен, до выбоин в полу. Осознания как такового не было, однако я знал, что мне обязательно надо всё здесь запомнить. Сновидение становилось всё более насыщенным персонажами и образами, а я всё продолжал эксплуатировать возможности своего внимания, как будто это и было главной целью моего трипа.
В одних сновидениях сосредотачиваешься на развитии тела сновидения, в других - ищешь сигналы внешней реальности, в третьих - просто пытаешься донести увиденное во сне до яви, даже в том случае, если совсем её не помнишь. Третий вид намерения больше характерен для неглубокого сна, как раз таким был сон, внутри которого я сейчас находился. Я всё время балансировал на грани пробуждения.
Коридор вёл в туалет. Стоило мне завернуть туда, как началась нешуточная перестрелка. Я вжался в лишённую двери кабинку, но не столько от страха, сколько от желания пронаблюдать за траекториями движения пуль. Скоро все пули были выпущены, и я смог выйти в узкую залу. Она была полна юных девушек, почти девочек. Здесь заправляла некая жрица любви – обрюзгшая женщина на седьмом десятке. Одна из девчонок передала мне записку, но я не успел её прочесть, так как её отобрала престарелая жрица.
-Что это? – спросила она меня.
-Разве не видите? Бумажка из туалета, - не моргнув глазом ответил я.
Мадам явно мне не поверила, и я понял, что нужно отсюда убираться. Пройдя быстрым шагом сквозь толпу девчонок, я наткнулся на дверь, которая, как оказалось, вела наружу.
Взбежав ступенькам, я толкнул дверь и очутился в залитой вечерним солнцем прерии. Горизонт был девственно чист, но не без следов человеческой деятельности, к нему подбиралась автомобильная дорога.
Стоило мне перемахнуть порог мира под колодцем, как ко мне вернулось моё обычное тело, я больше не видел себя со стороны, но на землю падала знакомая тень. Помню, что обратил внимание на её ярко синюю окраску. У дороги торчало несколько фонарных столбов, я дошёл до ближайшего и обнаружил под ним кусок бумаги и ручку.
Осознанности так и не появилось, однако это не помешало мне начать записывать только что просмотренный сон. Я так сильно увлёкся, что не обратил внимания на голос, который заметил, что я использую слишком много деепричастных оборотов.
Из крайней сосредоточенности меня смог вывести только грохот колёс. К столбу приближался пузатый красный автобус. Я рванул к нему с поднятыми руками. Автобус притормозил.
Он мог отвести меня в следующий мир, но стоило мне войти в салон, как я проснулся.