Энергия в январе

Чувствую себя, честно говоря, ужасно. Было очень трудно хоть на немного заснуть. Стоило мне лечь и закрыть глаза, как тело начинало раскачивать, будто маятник.

Волна проходила от головы до пят и обратно, болезненная, электрическая, поджигающая внутренности. Особенно сильный жар был, да и по сей час сохраняется в горле, второй очаг находится в животе, третий на уровне сердца, как будто на грудной отдел моего хребта водрузили грелку. В голове, впрочем, тоже не сказать, чтобы сильно холодно.

Проснулся я в слезах, и вынужден был выпить обезболивающее, так как кроме жара и дрожи испытывал ломоту в каждой косточке.
Конечно, я хотел, чтобы энергия вернулась, но возвращение получилось слишком уж яркое, с трудом переносимое.
И так безжалостно ударило по воспоминаниям!

Впрочем, этого стоило ожидать, похоже, в энерго-центрах хранятся следы некогда подействовавших на них событий.
Горло - обида, сердце – привязанность, живот – стыд и страх. Думаю, что и без влияния «Гарри Поттера» подушка сухой не осталась бы.

Вот, кстати карта, демонстрирующая тепловые потоки, а значит и активацию тех или иных энергетических центров. Наверное, здесь имеется в виду, тепло, которое возникает при определённых эмоциях, однако как я узнал по себе, скорее энерго-центры провоцируют те или иные эмоции. Если они не возмущены, то тебя не так-то просто вывести из равновесия. Зато при возмущении огребёшь по-полной, даже в том случае если вокруг не будет никаких внешних раздражителей.



Депрессия, как здесь отлично видно, это не что иное, как заглохшая энергетика. Страх меня лично несколько удивил, я как-то не относил его к сердечному центру, помещая туда исключительно неоформленное чувство, то есть тревогу.
Наиболее часто переживаемое мной чувство стыда похоже делает меня в глазах Хищника – человеком–пауком.
Что ещё здесь любопытного? Явное сходство гордости с яростью. Есть над чем поразмыслить.

У меня, кстати, который день ледяная правая рука, не знаю, что это означает, но немало действует на нервы, впрочем, лучше рука, чем поясница. Руку хотя бы реально согреть.

@темы: энергия

---

Следующее осознанное сновидение приснилось мне одиннадцатого января. Оно не отличалось особенной интересностью, но я так долго наговаривал его на телефон, как будто мне приснилось нечто грандиозное.

На визуальный ряд сна немного повлиял просмотр «Даров смерти-1», мою губу в отражении расплющило так же, как и губу подвергнутого заклятию Поттера.



Больше никаких влияний Поттерианы здесь не просматривалось, это было моё обычное сновидение с зеркалами.
Самого момента осознания я не помню, возможно, он произошёл на засыпании, так что первой сценой сна можно считать обнаружение себя напротив зеркала.
Я долго всматривался в безмятежную гладь, мне очень нравилось моё отражение. Рассеянный свет придавал чертам особую прелесть. Однако я не мог не заметить почти вдвое увеличенной нижней губы. Она напомнила мне о подростковом периоде, когда в попытках привлечь к себе внимание, я покусывал губы.
В яви я непременно устыдился бы, вспомнив такое, но сновидение сделало меня отрешённым.

Можно было конечно ещё постоять, но я решил проникнуть в зазеркалье и с силой вдавился в стеклянную стену. Она подалась вперёд, увлекая меня за собой, и я вдруг обнаружил, что не могу сделать вдох.
Пузырь, обнимающий ноздри был таким плотным, что мне немедленно надо было решать, либо с боем пробиваться вперёд, либо возвращаться в комнату. Я выбрал первое, но одного желания идти вперёд было мало, мне пришлось молотить по плёнке всеми конечностями.
Если бы я мог дышать, это было бы несложно, но от недостатка кислорода я быстро начал слабеть.
Наконец раздался громкий хлопок, как будто лопнули воздушный шарик. Перекувыркнувшись, я устремился вниз, и вскоре вывалился в ещё одну комнату.

Здесь я вспомнил о магических пассах, вернее о том единственном пассе, что делаю постоянно. Сначала два круга над головой, потом заведение руки за спину и наконец - выбрасывание её вперёд. Уже с левой руки мне пришлось пробираться через топи, когда же дело дошло до правой, я чуть не стонал от чудовищного напряжения. Вязкость вокруг была слишком тяжёлой. Однако я был упорен и достиг своего. В результате моих нехитрых манипуляций тело сделалось лёгким. Теперь мне оставалось только посетовать на то, что я не исполнил этого пасса перед прохождением зеркального портала.

Полу-идя, полу-паря я выбрался на улицу. Это было знакомое мне место, но вопреки тому, что я о нём помнил, весьма многолюдное.
По грязи носилось несколько детей, а в припаркованном к халупе самосвале сидел кто-то взрослый. Я чувствовал лёгкий зуд в промежности и решил, что хочу с ним расстаться. Однако дверь кабины не поддалась, и я не стал больше рваться в машину.
«Это тебе знак!» - подумал я, - «не трать сексуальную энергию понапрасну!»
Я спрыгнул с машины, и принялся сканировать детвору, но все мои попытки призвать видение оказались тщетны.

@темы: осознанные сны

---

Отрава и перевоплощение

Сюжет первого сна построился под влиянием одной из задачек на Поттерморе. Вот как она описывается в «Философском камне».

— «Впереди опасность, то же позади,
Но две из нас помогут, ты только их найди.
Одна вперёд отправит, ещё одна — назад,
В двух — вино всего лишь, а ещё в трёх — яд.

Ты хочешь здесь остаться на долгие века?
Тогда ищи — к тому же подсказка тебе дана.

Во-первых, как бы ловко ни скрывался яд,
Найти его несложно — от вина левый ряд.
Второе — в крайних бутылях налито не одно и то ж,
Но если вперёд тебе надо, помощи зря ты ждёшь.

Затем ни в большой, ни в малой смерти ты не найдёшь,
А если из второй слева и второй справа глотнёшь,
Сам убедишься — налито одно и то же в них,
Хотя на взгляд они разные, но это уже в-четвертых.
Гермиона глубоко вздохнула. Гарри поразило то, что она улыбается. Этого он ждал от неё меньше всего.
— Гениально, — произнесла Гермиона. — Это не магия — это логика. Логическая задача. Между прочим, многие величайшие волшебники были не в ладах с логикой, и, попади они сюда, они остались бы здесь навечно».

На Поттерморе это выглядело как ряд бутылочек, две из которых надо было выдвинуть вперёд. Сам бы я с эти заданием ни в жисть не справился, если бы не помощь зала. Я так и написал на сайте: «как и у большинства волшебников у меня проблемы с логикой, стыдно признаться, но мне помогли участники Поттероморе». Я запамятовал, что это у «величайших», а не у простых волшебников нелады с логикой, однако думаю, что по сути моё высказывание было верным.

Казалось бы, посмеялся над своей тупостью и ладно, однако моё подсознание не дремало и сразу же перевело ту же задачу в сновидение.

Я был слугой, а потому не мог отказаться от исполнения страшной миссии. Хозяин считал меня самым смышлёным из своей челяди, но понятия не имел, что моя смекалка не распространяется на логику. Конечно, можно было допустить мысль, что таким образом он пытается от меня избавиться, вот только это совсем не было ему на руку, ведь труп в зале со склянками отменял дальнейшие попытки добыть нужный ему раствор.
Задача была проста – мне необходимо было выжить и назвать господину искомую склянку.

В зал совсем нетрудно было пробраться, ведь он находился в подвале владений моего хозяина. Но сделать выбор для меня стало непосильной задачей, бормоча молитвы и проклятия, я нарезал вокруг стола бесконечные круги, и верно так бы и пробыл здесь до утра, если бы не услышал приближение стражи. Пан или пропал, я схватил первую попавшуюся склянку и сделал глоток. Теперь нужно было поставить её на место и убираться отсюда со всех ног, если я, конечно, успею добежать до выхода. Я упал на дно пришвартованной у подземного зала лодки, и, дождавшись тишины, отвязал верёвку. Хозяин подсказал мне, что отсюда можно выбраться двумя путями, через главный вход и по подземной реке.

Я выжил, но веры в то, что мне удалось разгадать загадку, и выбрать нужный сосуд у меня не было. Я знал, что неправильный ответ грозит либо смертью, либо уродством, я не умер, а значит, отрава исказила мои черты, я сделался меченным.
К несчастью в холле стоял человек, который придумал загадку, я заметил его слишком поздно, и теперь мне не оставалось ничего другого как спрятать лицо. Я прошмыгнул мимо него бочком, с лицом прикрытым локтями. Сердце бешено колотилось о рёбра, неужели он всё понял?
Но наступило утро, а меня ещё не вызывали к хозяину, а это означало лишь одно - человек в холле не обратил на меня внимания.
Солнце светило вовсю, а моё настроение было смолянисто-чёрным, как воды подземной реки, по которой я выплыл из подземелья.
В помещении было множество зеркал и, проходя мимо них, я невольно дёргался и прикрывал глаза ладонью.
С моим лицом было что-то не так. После того, как я выпил отраву, мне стало трудно говорить, и с мимикой на правой стороне были проблемы, мышцы там как будто заморозило.
К обеду меня, наконец, позвали к хозяину, стараясь успокоиться, я сосредоточился на ладонях и вдруг поймал в одной из золочёных ручек свой миниатюрный образ. К удивлению своему я не заметил особого уродства, но ручка сама по себе была круглой и сильно искажала черты, так что я ничуть не поверил возникшей в ней картине.
До покоев господина нужно было пройти анфиладу комнат, просыпался он поздно, и здесь по-прежнему прибирались. Однако я не мог набраться духу попросить кого-нибудь из слуг посмотреть на меня.
Вдруг мне навстречу выскочил парень, который работал в другом помещении. Встреча с ним была неожиданной и я, прикрыв лицо руками, попытался исчезнуть под занавеской, но парень нагнал меня и, смеясь, схватил за запястья.
-Ты что это? – продолжал весело смеяться он.
-Моё лицо…,-сдавленным голосом отозвался я.
- А что с твоим лицом? Оно в полном порядке!
Во мне затеплилась надежда, неужели он прав? Я ведь видел себя в отражении ручки, и лицо как будто было нормальным.
-Я не верю, - признался я.
Парень потащил меня к зеркалу.
-Нет, не хочу, перестань! – молил я.
Наконец, я решился открыть глаза, но открыл их не в сон, а в явь.

Во втором сне я был самим собой, но в другом теле. Не знаю, как мне это удалось, оборотное зелье, что ли выпил? Моё новое тело принадлежало десятилетнему пацану, которого должны были принять в сиротский приют. Он уже пытался туда устроиться, но у него ничего не вышло, на собеседовании он сильно дерзил, а в здешнем приюте держали только тихих детей, главным образом девочек и только несколько ребят, послушных и стеснительных. Отвергнутый сирота пообещал нам с матерью быть ниже травы, тише воды, если мы ему поможем устроиться. Дело в том, что в приюте жила его сестра, и он так сильно тосковал по ней, что после того как его отвергли, даже помышлял о самоубийстве.

Правило – «свою голову не приставишь», во сне не работало. К тельцу пацана приставили именно что мою голову.
Мать напутствовала меня так усердно, что вскоре я знал историю мальчика как «отче наш».

Поначалу мне ничего не пришлось играть, при попадании в кабинет, где на меня из-за стола воззрилось несколько пар испытующих глаз, я испытал неподдельный ужас. Несмотря на то, что в кабинете было тепло и на мне были маечка и трико, я дрожал так, будто меня голым выставили на мороз.
Я помнил, что настоящий сирота нисколько не боялся комиссии и теперь отчаянно ему завидовал. Оставалось только надеяться, что моя дрожь умилит собравшихся здесь взрослых.

Скоро мне начали задавать вопросы, и я немного приободрился, как- никак я убил целый день на разучивание правильных ответов. Однако вопрос о родственниках заставил меня сбиться.
Я совсем забыл о том, что у меня есть сестра, сказал, что у меня никого нет, и только заметив удивлённые взгляды поправился.
-Нет, братика, с которым я мог бы играть!
Я спрятал смущённое лицо в ладони и всхлипнул для виду. Меня постоянно преследовало ощущение, что люди в комиссии заметят подмену, хотя было дико представить, что кто-то из них может понять, что в этом теле - другой человек.
-Значит, хочешь братика? – улыбнулся мне пожилой мужчина. Среди всех собравшихся здесь он выглядел наиболее человечным, и я тоже ответил ему улыбкой.
-Да!
-А как же сестрёнка?
-Я с ней не играю…- смутился я, - она…она…мой ангел-хранитель, вот она кто!
От такого признания у меня засаднило в горле, хотелось бы мне иметь такую сестру. Я прокашлялся и вдруг вспомнил, что мать положила мне в трико леденцы из солодки.
Отвернувшись, я порылся в кармане и лихо бросил в рот леденец. Жест был совершенно обыденным, и я снова испытал прилив крови к щёкам, а вдруг у мальчика совсем другие движения?
-Вы что не помните, как он в прошлый раз дерзил? – послышался змеиный шёпот.- Не понимаю, зачем вы вообще дали ему второй шанс!
-Почему вы всегда отказываете детям в изменении, - возразил понравившийся мне воспитатель.
Они уже начали совещаться, прямо при мне! Я так растерялся, что прирос к полу. Наконец одна из женщин смерила меня взглядом и злобно выплюнула:
-Иди!
Меня приняли, однако в первый же вечер я попал в переплёт. Девочки жили в соседнем здании, и как выяснилось, после отбоя нередко навещали мальчиков. Послушность была только видимостью, дети здесь были обычные, но умели мастерски скрывать свои шалости.
Впрочем, обычные дети не умеют летать, а эти умели.

В спальню ко мне влетела сестрёнка, а я её не узнал! Хорошо, что вожак их женской банды в самый ответственный момент заехала кулаком мне по голове, я упал и тем самым избежал провала.

Ребята решили перебраться к девчонкам, а я остался в спальне, дрожащий и смущённый, но отстоявший место для своего протеже.

@темы: просто сны

---

КРУЖОК ОС (январь)

Вчера снова попробовал помедитировать на чёрную точку, на сей раз написанную акрилом и прилепленную к стене с помощью мыла. Я не сразу нашёл, что можно использовать вместо клея, но когда вошёл в ванную, меня вдруг осенило. Ну, конечно же, ведь именно мылом к стеклу прилепляют снежинки из бумаги!

Признаться уже на третью минуту гляделок у меня заныла спина, сидеть без опоры для меня слишком напряжно. Если я снова захочу проделать это упражнение, то перевешу точку в то место, где могу сидеть на стуле, а на стуле у меня всегда стоит планшет. Этот самый планшет, кстати, меня уже ничуть не радует, внизу повылезали гвозди, и я часто цепляюсь за них свитером или майкой. К тому же дерево, слагающих его балок, сильно скрипит.

Но довольно о быте! Лучше рассказать о практике. Мир опять же не исчез, разве что в какой-то момент исчезла стена и чёрная точка, но это явление легко можно объяснить перенапряжением зрения. Ещё я ощущал еле заметное тепло над бровями, но я не думаю, что это связано с открытием третьего глаза. Вполне вероятно, что я просто слишком усердно хмурил брови, что собственно говоря, и привело к небольшому выделению тепла.

Кстати меня постоянно сбивал жар, исходящий из горла, что, конечно же, никак не было связано с медитацией, тот же жар меня донимал и до неё, впрочем, дискомфорт в горле давно не воспринимается мной негативно, ведь обратной его стороной является вдохновение, жгучее желание творить.

Зато я довольно быстро смог добиться отключения внутреннего диалога, но тут меня, как всегда бывает при этом явлении, сразу начало вырубать.
Короче говоря, эту технику, как и прочие, ей подобные, вполне можно использовать для погашения мыслей.

Что бы я ни пытался практиковать, в лучшем случае добиваюсь именно этого. Не знаю, то ли усидчивости не хватает, то ли таланта.
Я думал, достигнутые несколько минут тишины отразятся на сновидении, сделают его хоть сколь-нибудь осознанным, но ожидания не оправдались.
Правда, намёк на возможность осознания себя в сновидении всё же был.

Мне приснилось здание, где якобы собирался кружок, посвящённый осознанным сновидениям, по крайней мере, висел гламурный плакат с рекламой этого странного собрания.

Прямо под плакатом сидел молодой человек, худой как тростинка, с ходящим ходуном кадыком, треугольным лицом, небольшими, ввалившимися глазами, тонкими губами и внушительным носом. Картину дополняли чёрные растрёпанные волосы и одежда мрачных тонов. Этот парень больше походил на гитариста металл-группы, чем на сновидца, однако он сидел под плакатом, и я, не без труда подавив робость, решил расспросить его о загадочном кружке.

Вокруг стояли толпы молодых людей. Здание было большим, и собрания проходили в одно и то же время, но под плакатом, что меня заинтересовал, сидел только этот мрачный персонаж.

Я стал перед ним, и он в момент просиял так, будто я его старинный приятель.
-Извините, - сказал я, - вы не на этот кружок?
Я махнул на плакат. Щёкам стало жарко, сама по себе тематика сильно меня смущала.
Незнакомец оглянулся, и поизучав глянцевитый листок, обернулся с улыбкой.
-Нет, я на другой кружок.
Вдруг на его и без того полуживое лицо, надвинулась тень.
-Похоже, я там буду один, а значит, его расформируют. А вон на том столе лежит расписание всех кружков!
Он указал на центр залы. Я отошёл от него и вгляделся на лежащую, на столе бумажку. В списке значились кружки по английскому, рисованию, вэб-дизайну, фотографии и даже мягкой игрушке, но кружка по сновидениям там не было.
Я снова посмотрел на чётко выделяющийся на фоне светлой стены силуэт. Интересно всё-таки, в какой он записан кружок. Не мягкой игрушки в самом же деле! От такого подозрения я даже прыснул.

Вдруг из коридора вышел пожилой мужчина и приблизился к парню, тот встал и старикан дружески хлопнул его по плечу, после чего эти двое скрылись за дверью.
Я был заинтригован – а может здесь проводятся не только явные, но и тайные собрания?

-Эй! – окликнули меня. Я обернулся, мне улыбалась симпатичная девчонка. - Ты тоже на английский?
Невольно расплывшись, я отрицательно мотнул головой.
-А что так?
Девушка подошла ко мне.
- Приходи, видишь как нас здесь много. Да, - рассмеялась она, заметив мой озадаченный вид, - все мы на английский!
Дверь открылась и «англичан» позвали внутрь.
-Обязательно запишись! Мы все тебя ждём!

Я чуть не расплакался от прилива нежности, давно не видел молодёжь, как же у неё всё просто! А с другой стороны, почему бы и нет, почему бы мне не записаться на что-нибудь из списка? Холл опустел, и я умыкнул расписание.

Теперь надо было уговорить мать дать мне денег, я двинулся к выходу и скоро понял, что здание, в котором я оказался, очень и очень странное. Дальше по коридору располагался больничный кабинет, со стоматологическим креслом и даже койками.

«Как сексуально» - попробовал успокоить себя я. Один лишь намёк на что-то медицинское может вывести меня из строя, а тут я увидел так много. Но на этом сюрпризы не кончились, дальше по коридору начинались палаты и операционные. Однако врачей в них не было, и на всём лежала лёгкая степень запустения. Возникало впечатление, что больницу либо выселяют, либо наоборот вселяют в новое помещение. Неожиданно меня окликнули, и я не вполне веря в то, что это может быть опасным, всё же со всех ног устремился к выходу.

Однако заблудился и влетел в коридор, где размещалась ещё одна операционная. Оказывается, я пробежал ход ведущий наружу. Пришлось возвратиться и выйти уже без всяких проблем.

Такой вот сон. Ощущения тела в нём были хорошими, я был способен думать и трезво оценивать обстановку, и даже увидел очень толстый намёк на состояние, которого хотел достичь. И всё же не осознался. Что помешало – непонятно.
Ещё здесь есть один любопытный момент – тоска по молодёжи. В яви она не бывает такой откровенной, хотя, конечно по молодым я скучаю, ведь мне так редко доводится их наблюдать. Я уж молчу про общение.

@темы: просто сны

---

Медиум (январский сон)

Сегодня мне приснился на редкость ладный микс из «Гарри Поттера» и «Битвы экстрасенсов». Как я уже писал, меня несколько расстроил тот факт, что тест на Поттерморе определил меня в Хафлпафф (Пуффендуй). Весь день я мучился от комплекса неполноценности, и вот финальным аккордом его стало попадание на факультет для самых тупых.
Я даже не нашёл в себе силы перевести поздравление Роулинг, однако одна из его строчек всё-таки запала мне в душу (возможно кстати, её там и не было, в последнее время я часто вижу то, чего нет). «Мы не кричим о своих успехах».

Это высказывание совпадало с настроением, что я испытывал при прохождении теста. Мне, как я тоже уже писал, хотелось быть как можно более незаметным. Вообще в этом желании, если здраво рассудить, есть нечто патологическое, ведь по сути своей я не являюсь серой мышью, напротив отличаюсь несколько эксцентричным поведением, которое, конечно же, не может не привлекать к себе внимания. Вопрос в том – намеренно я это делаю или без умысла. Не скрою, меня нередко посещала мысль, что надо бы выпендриться. Но мысль не равна желанию, идущему из глубин существа, скорее это процесс внешний, происходящий, как я думаю, из зависти к не стеснявшимся заявить о себе, кумирам.

Не знаю, всё это так запутанно. Тем более после того как я узнал о существовании ЧСВ. Противно то, что желание быть незаметным также может опираться на чувство собственной важности. «Я так важен, что лучше вам меня не знать».

Ну да ладно, об этом я ещё подумаю, а пока ещё немного информации о сне. Интересно, что ни в одном из фильмов гостиной Пуффендуя не показывали, а значит, моё воображение опиралось только на этот жалкий фон за письмом.

Поразительно, как он мог обратиться в трёхмерное, наполненное кучей деталей помещение. Я чувствовал его размеры, (оно было весьма просторным), и даже запах.
Неужто шляпа не ошиблась и это действительно мой факультет? Или это подсознание решило меня утешить?

Что ещё здесь достойно внимания? В просмотренной мной серии «Битвы экстрасенсов» не было ни одного медиума-аутиста, однако именно таким волшебником я стал во сне. Вряд ли, кстати, это было присуще мне от природы, скорее уж я сделался жертвой обстоятельств. Попал на факультет, где мне были не рады, а потом нашёл себе ещё более отдалившую меня от сверстников компанию. Надо, кстати, будет почитать о медиумах.



Всё с самого начала пошло наперекосяк, заинтересовавшись местными красотами, я отбился от ребят, и заплутал в Запретном лесе. Когда же мне каким-то чудом, наконец, удалось найти путь к замку, ученики не только были распределены по факультетам, но и успели отужинать.

Хорошо ещё, что шляпу не отнесли в кабинет директора, минута позора и я на Пуффендуе. Староста как положено довёл нас до двери общей гостиной, но тут у меня от пережитых волнений скрутило живот, и вместо того чтобы начать наконец, знакомиться с ребятами, я со всех ног кинулся в уборную. Когда же я вернулся в гостиную, все давно улеглись спать. Один лишь староста не спал, но его так взбесило моё поведение, что он не обмолвился со мной и словом.

Парень яростно взлетел по лестнице. Хлопок дверью. И я остался один. Теперь у меня была масса времени оглядеться. Гостиная была оформлена в жёлтых тонах, но огонь в камине догорал, и цыплячьи стены показались мне прозрачно зелёными.

Я сел на мягкий диван в центре комнаты и положил подушку себе на живот, в нём неприятно бурчало. Должно быть, ужин был великолепный, но я о нём не мечтал, вряд ли я смог бы сейчас проглотить хоть кусочек чего-то съедобного.

Меня трясло от волнения. Куда я попал? И как устроиться моя жизнь в этом месте? Попадание на самый низко оцениваемый факультет явилось для меня неприятным сюрпризом, однако теперь я видел в попадании сюда явный плюс. Ведь здесь такая уютная гостиная!

Тишина, лишь изредка нарушаемая потрескиванием дров, успокаивала, веки сделались тяжёлыми и я начал крениться влево, как вдруг через меня начала просачиваться жемчужно-белая субстанция.

Ужас мой был до того велик, что я даже не смог закричать. Субстанция прошла через меня, и теперь я чётко видел на фоне тёмной стены очертания толстого монаха.
-Привет! – широко улыбнулся мне призрак. – Ты почему не в спальне?
Челюсть у меня неистово тряслась, и я никак не мог ответить приведению.
-Малыш, так ты впервые увидел призрака! – спохватился Толстый монах. - Я должно быть тебя напугал, какая жалость!
Раскаянье фантома было столь неподдельным, что я нашёл в себе силы выдавить:
-Всё в порядке.
Ту ночь я провёл в гостиной, у меня было очень много вопросов к призраку, а он не уставал на них отвечать. Нужно ли говорить, что первый учебный день у меня не задался. На уроках, даже самых интересных, я спал.

Первое знакомство определило мою судьбу, вскоре я сдружился со всеми приведениями замка, а вот живых друзей у меня так и не появилось. Правда ко мне проявлял интерес, страдающий заиканием мальчик, но разве дружба бывает односторонней? Никто не выдерживал речи этого жалкого заики, я же привыкший к общению с весьма странными существами, относился к его дефекту с пониманием. Вскоре общение с местными призраками перестало меня удовлетворять, ведь они почти ничего не знали о загробном мире. Я зарылся в библиотеку и однажды отыскал способ проникновения в мир мёртвых, мне всего-то и надо было научиться впадать в транс.

С этого момента учёба перестала меня хоть сколь-нибудь интересовать. Через малое время я запустил не только её, но и себя. Сначала я перестал повязывать галстук, так как вид его оскорблял повешенных, дальше больше – обрядился в белый балахон. Духам было приятно видеть, что медиум на них походит.

Школьная мантия теперь гнила в чемодане. Я редко расчёсывался и мылся. И, конечно же, от меня все начали шарахаться. Однако большую часть суток я прибывал в трансе и меня мало волновало, как я выгляжу в глазах живых.

Моё существование в стенах замка стало очень непрочным, казалось, меня выгонят ещё до первых экзаменов, но тут случилось странное, один из учеников обратился ко мне за помощью.

Это был парень с другого факультета, много старше меня и сильнее, и я просто не нашёл в себе смелости ему отказать. Я спросил духов, где находятся его потерянные вещи, и они ответили. С этого случая на меня посыпались заказы, и что самое неприятное, за мной теперь постоянно кто-нибудь увязывался. Это не было похоже на вежливое сопровождение призраков, живые ребята тыкали меня в спину, хлопали по плечу, кричали в ухо. Вывести меня из транса было непросто, но докучливой свите это нередко удавалось.

Я не понимал, откуда так долго шарахавшимся от меня ученикам, стало известно, что я общаюсь с духами. Насколько зрячим я был в мире мёртвых, настолько слепым в мире живых. Оказывается, о моих способностях растрезвонил заика.

Словом - из самого непопулярного ученика я обратился школьной знаменитостью. Мальчиком, который общается с духами.

И теперь ученики, которым я помог, или мог помочь в будущем, пытались сделать всё, чтобы меня не выкинули. Ну конечно, где ещё они найдут столь отзывчивого и бескорыстного медиума?

Экзамены я завалил, однако руководству школы понравилось, что я проявляю участие к бедам товарищей, и меня оставили. Если бы они знали, как на самом деле далеки от меня проблемы моих глупых однокашников!

@темы: просто сны

---

Не раз уже я собирался назвать сюжеты, которые предшествуют осознанию во сне, но всё как-то не получается. То одно забуду, то другое.

как не впасть в панику при потере зрения и обнаружении себя в параллельном мире

Вот, например, в январском сне я подготовил себя к осознанию, подсчитывая мелочь. Действие, несомненно, требующее внимания, и как будто даже замедляющее время. Подсчёт денег в этом смысле напоминает сильно затянутый урок, что, конечно же, связано с моей прямо сказать, никудышной способностью к счёту. В том случае, если бы у меня было много денег, я, разумеется, не строил бы из себя «состоятельного крота», но даже во сне я не вижу себя миллионером и испытываю сильную тревогу из-за мысли, что у меня не хватит денег.

Из этого предисловия, думаю несложно понять, что за место я посетил в сновидении. Это был большой светлый магазин, на одном из прилавков которого я обнаружил съестное, а именно пирожные и кексы. У меня с собой было всего сто рублей и те мелочью, но сдоба так одуряюще пахла, что возвратить взятое на место казалось мне преступлением. И всё же мне следовало умерить свои аппетиты, в противном случае вся эта вкуснятина останется на кассе, а меня наградят недобрым взглядом, а то и словом. Я направился к только что оставленному прилавку, как вдруг на меня нашло затмение.

От неожиданности я отшатнулся назад, и едва удержался, темнота была полной.

Где-то ходили люди, от зажатых в руках кексов доносился сладкий аромат, но я в упор ничего не видел.

Меня обступала совершенная, угольно-чёрная темнота. Самое время удариться в панику, но я был до странности спокоен. Объяснялось моё спокойствие тем, что я связал слепоту с давлением, и теперь, приземлившись для устойчивости на одно колено, дожидался окончания приступа. Однако когда тошнота пошла на убыль, а картинки перед глазами так и не появилось, я забеспокоился. Может, стоит поискать помощи? Встав, я направился вперёд, и, как и следовало ожидать, с размаху врезался в прилавок.

Через мгновение сбоку раздались голоса, и я решился окликнуть незнакомцев:

-Извините, вы не могли бы мне помочь?

Отозвался мужчина с приятным голосом.

-Да?

-Скажите, есть ли здесь касса? Я, к сожалению не вижу.

-Касса?

-Продуктовая касса, я хотел бы оплатить свои кексы…

-Здесь отродясь не было продуктовой кассы! Дальше только вещевые ряды.

-Тем лучше, - выдохнул я, предвкушая траурное поедание слишком дорого обошедшихся мне кексов.

Я резко обернулся, и вдруг увидел глаза, прозрачно серые с красивым восточным разрезом. Первая увиденная картина вызвала у меня такой трепет, что я никак не мог отвести взгляд.

-Пап, - позвала девушка сзади.

Беременные девушки никогда не вызывали у меня восторга, но сейчас дочь остановленного покупателя показалась мне просто восхитительной!

Впрочем, не настолько, чтобы повалить её на пол. Мной владел не только душевный трепет, я почувствовал острый прилив желания. Дочь с отцом ушли, а я замер на том же месте, где стоял слепым, в ожидании человека, который не сочтёт мою просьбу оскорбительной. Иногда я веду себя в сновидениях на редкость робко, думаю, что в момент моей так сказать рыбалки, я был вполне осознан и всё же никакой дерзостью знание о том, что я нахожусь во сне, меня не наделило.

-Прошу меня извинить, но…

Я рукой показал на свою проблему и, заглядывая в уже ничуть не красивые глаза, решился задать сакраментальный вопрос.

-Вы пойдёте со мной?

Ответом мне было:

-Да, конечно.

Я не ожидал столь быстрого согласия, да что там скрывать – не ждал, что кто-нибудь вообще отзовётся на мой любовный призыв. Пойти, мы никуда не пошли, а совокупились прямо на жёстком полу магазина.

Далее сновидение развивалось по обычной программе, я начал воздевать на покупателей мизинец.

-Я хочу видеть энергию, хочу видеть энергию! – прибавлял я до верности.

Вскоре мои поначалу полные энтузиазма крики скатились в отчаянное восклицание:

-Ну, хоть какую-нибудь, мне всё равно…

Какую-нибудь энергию я всё-таки заметил, хотя уже в сновидении осознал, что слегка поблёскивающая в воздухе пыль необязательно означает нечто энергетическое. Хотя надо признать, что зрелище было красивым.

Вскоре, возможно после пробуждения, сюжет сменился.

Мне снилось, будто моя кошка сиганула из форточки в спальне. Сам я, её прыжка не видел, но заметив на полу кисть цветущей акации, сразу смекнул в чём тут дело.

Мои подозрения подтвердило жалобное мяуканье за окном, я хотел было броситься за кошкой, но вместо этого поднял душистые цветы. Какое сейчас время года, неужели лето?

-Я пойду за кошкой, - уведомил я брата.

Но выйдя за дверь, опять поймал себя на ощущении, что что-то здесь не так. Логично было бы предположить, что это сон, но я отчего-то решил, что попал в параллельный мир.

Не помню, притащил ли я кошку в дом, зато в деталях помню, как изучал окрестности.

Этот мир казался как две капли воды схожим с тем миром, что я оставил, и всё же при внимательном рассмотрении, можно было заметить кое-какие отличия. Магазин, расположенный на нижнем этаже пятиэтажки, здесь был несколько выдвинут вперёд , и его двери открывались в другую сторону.

Те же едва заметные отличия можно было найти и в других местах. Я приближался к универсаму, небо было тёмным, но ещё не чёрным, к тому же ярко горели фонари, и окрестности просматривались также хорошо как днём. Меня наполняли смешанные чувства. Было в окружающей картине нечто умиротворяющее и в то же время бесконечно грустное. Выбраться отсюда невозможно, это я знал твёрдо. Чем глубже я уходил в это ощущение, тем хуже себя чувствовал. Ноги мои ослабели, а живот крутило от страха. Я видел кошку и брата, но как насчёт остальных, существуют ли они в этой копии реальности?

Чтобы успокоиться, я посмотрел на руки, и вдруг тревожность ушла, как будто её и не было. «Я каждый день просыпаюсь в реальности отличной от той, в которой заснул, так стоит ли беспокоиться? Может здесь даже лучше, чем там, может здесь я не буду чувствовать себя лишним.»

@темы: осознанные сны

---

храм тысячи колонн

Итак, как я уже писал, в сновидениях последнего времени я только и делаю, что пытаюсь собраться. Главным образом мне приходится усмирять исходящее из живота, а потому довольно мучительное чувство страха.

Моя борьба с этим одуряющим чувством впервые проявилась в сновидении от 6-го января. Не думаю, что имеет смысл в подробностях пересказывать его начало, скажу лишь, что посетившие меня в нём ощущения нередко предшествуют осознанию.

Первая сцена сна развернулась в холле театрального института. Я уже потянулся к выходу, как вдруг мне сообщили, что я забыл на раме одной из картин свой свитер. Признаться, я совершенно не помнил того, что на мне был свитер, однако решил вернуться.

Что-то забыть…Как мне кажется, это явный намёк на понимание своего настоящего состояния, то есть того, что ты сейчас спишь, просто не помнишь о том.

На картине моего свитера не оказалось, зато он красовался на одном из преподавателей, впрочем, я сразу отметил, что если бы это и в самом деле был мой свитер, то он бы не налез на столь могучую фигуру.

Горланить песни я начал ещё при студентах. Толпа ребят так медленно выливалась из маленькой двери, что я решил не терять зря времени, и проявить свои вокальные способности, тем более у входа стояло несколько профессионалов. Я ждал похвалы от мэтра в точно таком же свитере, как у меня, и как это ни странно, дождался.

Но самое интересное началось по выходу из здания, пойдя налево, я попал в ужасный район, где были одни развалины. Особенно угнетающе на меня подействовали торчащие из земли бетонные конструкции, по виду сильно напоминающие Храм тысячи колонн древних майя. Казалось эти бесконечные, штурмующие низкое небо вертикали никогда не кончатся. Многие колонны были чёрными, будто вокруг них разводили костры, другие – треснули по всей высоте. Оставалось только теряться в догадках, что за энергия могла привести к столь ужасным разрушениям.

По другую сторону улицы вид был не лучше – проржавелые цеха, то без стен, то без крыши. Как будто их тоже тронуло взрывной волной. Над развалинами висела зловещая тишина, всё, что я слышал - это удары крови в висках и своё, ставшее совсем робким пение.

Вдруг я заметил, что рост мой достигает высоты самого крупного цеха, это было неожиданно и странно, так что я машинально глянул на руки. Однако осознание было слабым, я не мог понять, что я во сне, зато у меня отчасти включилось критическое мышление.

«Так, спокойно!» - сказал я себе, - «с таким ростом тебе нечего бояться!»

Однако спазмы в животе усилились, и тогда я решил возобновить пение, только петь не так как раньше, а во всю ивановскую.

-В моей жизни полный дистрой, - заорал я на манер вокалиста группы, играющей тяжёлый рок, - и вокруг меня тоже развалины! Моя душа, стремится птицей прочь от окружающего!

Не знаю, что случилось с моей глоткой, но из неё изливался не только голос, но и запилы гитар. Я обратился записью металлической группы и, прислушиваясь к своей песне, постепенно начал выкарабкиваться из сжавшего внутренности ужаса. В какой-то момент мне даже захотелось рассмеяться, настолько всё происходящее было нелепым. Особенно сильно меня насмешила рифма, которую я подобрал к заморскому слову «дистрой», короткая и хищная - «вой». Сочинённая без вмешательства разума песня получилась на редкость пафосной. Впрочем, это легко объясняется выбранным жанром.

Сознание немного прочистилось, и я подумал, что не мешало бы мне попробовать заглянуть домой. Вряд ли дом находится впереди, для начала мне надо возвратиться к институту, а от него повернуть вправо. И какой чёрт вообще меня дёрнул пойти налево?

Только я собрался повернуть, как заметил впереди, в цехе без крыши, какое-то движение. Заглянув в огромную дыру в стене, я увидел нечто напоминающее вертикально стоящий саркофаг.

Саркофаг был жемчужным, а узоры на нём – светло алыми. Неожиданно фигура сделала кувырок и, приземлившись, обратилась парнем, ростом меньше меня почти вдвое, однако, если судить по размерам цеха тоже великана.

Я с трудом протиснулся в цех, и попытался вступить с юношей в контакт, однако что-то нам помешало. Не помню точно. Концовка растворяется в тумане. Я как будто бы направился к институту и даже дошёл до него, но после этого - тотчас проснулся.

Напоследок сопровожу это сновидение ещё одним комментарием. Пение намекает на то, что у меня включилась вишудха, также о ней свидетельствует лёгкость моих шагов, местами как будто даже переходящая в парение. Всё это говорит о том, что горло имеет решительное значение для осознания во сне.

Что до ощущения себя великаном, то схема тела в сновидении часто ломается, и обычно почему-то именно сторону увеличения роста.

Следующее сновидение, где мне пришлось проверять свои нервы на прочность, не заставило себя долго ждать, я увидел его буквально на следующую ночь. Удивительным в нём было то, что я трясся как овечий хвост будучи неплохо осознанным и понимая, что всё вокруг иллюзорно, а всё из-за того же продуцирующего страх живота.

Опять же не чувствую потребности рассказывать завязку сна в деталях, тем более она была на редкость тёмной. Лучше сразу перейду к моменту осознания.

Этот момент произошёл в одной компании. Ребята были мне незнакомы, и я чувствовал себя неуютно, поэтому, когда мне предложили выпить, с радостью согласился. Пойло оказалось настоящей гадостью, я даже не смог его проглотить.

Тем временем в компании обсуждали личность загадочного убийцы. Прежде чем сесть в беседке, окна которой глядели на море, я был на пляже и видел того, о ком сейчас говорили.

Прямо на глазах у отдыхающих он скинул со скалы одну девушку, и скоро тоже бросился в воду.

Жертва ударилась только раз, но теперь её труп буйком болтался на глади спокойного моря. Убийца же треснулся о скалу два раза и всплыл, как ни в чём не бывало. Он показался мне воистину не убиваемым.

Я всё ещё не знал, как избавиться от гадкого вкуса самодельного алкоголя, когда мне протянули фотографию предполагаемого убийцы. К удивлению своему я узнал на фото свою бывшую однокурсницу - Людку.

-Нет, - запротестовал я, - это был мужчина, я видел!

Окна были занавешены плотной красной тканью, ребята боялись, что убийца нас увидит, и даже не подходили к окну, чтобы ненароком не отбросить тень. Напряжение росло, все будто ждали скорой расправы, как вдруг я вскочил на ноги и оттопырил мизинец.

Компания не светилась, и тогда я на свой страх, и риск перешёл в другое помещение. Оно было примечательно тем, что вся обстановка здесь была написана масляной краской. Я изловил одного, также отказавшегося светиться персонажа, и спросил у него, почему все предметы здесь заменяют фрески.

Он принялся рассказывать долгую историю с неизвестными мне героями и многочисленными датами. Сначала я внимательно слушал его, но в какой-то момент подумал, что никогда такой информации не запомню, и если он и дальше будет нудеть, совсем потеряю осознанность.

Я оставил его и перешёл из этой непонятной, но весёлой комнаты в напугавшее меня до одури помещение. Это было пространство под громадным, но видимо давно заброшенным пирсом. Заброшенность сооружения удостоверяли огромные дыры в полу. Через дыры бил ослепительный солнечный свет, превращая тени в чернильные пятна.

Зрение никак не желало приспосабливаться к такому чудовищному контрасту, и я ждал опасности буквально из-за каждой сваи, которых здесь было просто немыслимое количество. В животе быстро сделалось худо, мне даже захотелось завопить от накатившего ужаса, но я прикусил язык. У одной из дальних свай, стояли трое людей. Стараясь ничем себя не выдать я приблизился к группе. Теперь нас разделяло не больше двух десятков метров. Группа состояла из трёх мужчин, которые раздевали незнакомую мне девушку. Я подумал, что они собираются заняться с ней сексом, как вдруг понял, что они ей что-то отгладывают.

От такой картины мне сделалось ещё хуже.

Но когда в квадрате солнечного света нарисовался ещё один силуэт, явно наблюдающий за мной, я уже был близок к обмороку. Что если это и есть убийца?

Я поднял на него мизинец, он не светился, не светились и четверо у сваи, как и сама конструкция пирса, всё здесь было иллюзией, так чего же я боялся?

Нужно было отыскать выход отсюда, иначе я сам себя запугаю до смерти. Выход, как ни странно быстро нашёлся, он был там, где недавно стояла напугавшая меня фигура.

Оказалось, что пирс выходил на дикий пляж.

Я вспомнил, что при резях в животе иногда помогает тёплая вода, и решил окунуться в море. Вода была чёрной, будто в неё пролили нефть, но только у берега, дальше море радовало обычной для солнечного дня бирюзой.

Противно было окунаться в столь грязном месте, так что я закрыл глаза. Вода оказалась тёплой, вязкой, но неплохо держала тело, которое сразу же сделалось невесомым. А с весом ушла и резь из живота.

Я сделал несколько гребков и доплыл до чистого места, немного поплавал и решил взобраться на торчащий из воды валун. На нём я и дождался пробуждения.

Итак, что можно сказать по этому тревожному, несмотря на место действия и море солнца сновидению? Как и в предыдущем случае, я оказался в подобии Храма тысячи колонн. Думаю, что такая форма как-то согласовалась энергетической конструкцией моего тела. Возможно это был намёк на вхождение в мой живот множества волокон, которые и вызвали плохо контролируемый страх. Личность не убиваемого убийцы так и осталась для меня загадкой, что он воплощал собой? Страх смерти?

Не в первый раз осознаюсь после поглощения алкоголя, видимо пойло символизирует сдвиг точки сборки. Ощущения при сдвиге совпадают с ощущениями при алкогольном опьянении, так что здесь конечно нет ничего удивительного.

@темы: осознанные сны

---

Концерт БГ. ч4

Вход в партер совсем не охранялся, без каких-либо проблем я воткнулся в собравшуюся у двери толпу, и, не сумев протиснуться дальше, остановился рядом с неожиданно благостной кавказской женщиной. Кто-то, старающийся пролезть ближе к сцене, легонько тронул меня за плечи. Наяву меня сто лет никто не трогал, это было волнующе и странно.

Я заозирался. Слева белели пустые зубы кресел, справа, на бархатистом фоне стены выделился бледный профиль. Нос с горбинкой, вытянутые серые глаза, мечтательная полуулыбка, «какая прекрасная девушка» - подумал я, но уже через мгновение понял, что ошибся. Это был парень, немало впрочем, напоминающий одну мою бывшую однокурсницу.

Недостатка в прекрасных девушках и юношах здесь явно не наблюдалось, но большинство стояли ко мне спиной, так что я мог любоваться только их тонкими, трогательными затылками или пушистыми гривами волос.
Представлявшийся издали мерзким гитарист вблизи оказался вполне удобоваримым, что до БГ, то и здесь он находился достаточно далеко, чтобы разглядеть все «его клеточки».

Наконец глаза насытились, и я обратился в слух. Несмотря на то, что я остановился аккурат напротив гигантской колонки, звук не казался громким, скорее его можно было назвать насыщенным, и, отсюда это чувствовалось лучше, чем с балкона, - нечистым, гаражным.
Я ждал, что музыка затопит мою, чувствительную к давлению воздуха грудную клетку, но к досаде своей не ощущал никакой вибрации, зато наконец-то расшевелились ноги, сами по себе, без уговоров.

Я танцевал, впрочем, не полностью отдаваясь ритмам, правая часть меня, та самая, что обращалась к выходу, была не столь раскована, как левая, потому как знала, что в любой момент в дверь может войти мать. Увидит меня танцующим, стыда не оберёшься!

Можно сказать, что последние две песни, немного позволили мне раскрепоститься и даже конечно, до известного предела слиться с толпой.
Странно будет в дальнейшем прочесть сон, который оказался так близок к моим ощущениям на концерте. Во сне я боялся, что меня не пустят в Щуку, наяву – в партер.
Во сне я прослушал в толпе только две песни, въяве случилось ровно то же самое.

-Папа, пойдём, - поканючил подросток, в которого я хотел вселиться несколько часов назад.
-Сейчас пойдём, - отозвался «мой будущий» папа.
Взгляд через них проследовал к почти незаметному на фоне тёмной стены охраннику, тот с улыбкой тыкал в циферблат своих часов, с ума, мол, можно сойти.
Но на этот раз, всё и в самом деле близилось к завершению, на сцену выскочил какой-то юркий пацан, и Гребенщиков за какую-то миллисекунду одарил его автографом.

До выхода было буквально два шага, я выскочил на улицу и поспешил к матери. Зная её, я ожидал, что она ждёт меня прямо за дверью, но она сидела у ворот парка.
- Ну как концерт?
- Слушай! А я тут по башке получила! – не дождавшись ответа, похвалилась мать.
Теперь надо было изобразить любопытство.
- Что случилось? – спросил я, окидывая взглядом место преступления.
У скамейки поблёскивал мотоцикл.
- Тут паренёк мотоцикл оставил, хороший такой паренёк, ну я и села, а через какое-то время подходят подростки и начинают прямо у меня на глазах свинчивать зеркало! Я, конечно, встряла, а они мне – какое твоё дело, бабка, и один на меня как замахнётся!
Мать провела рукой по правой стороне головы.
-Несильно правда, но страху натерпелась! Никак в себя прийти не могу!
-Нашла где сесть! Что к театру-то не подошла? Там и зайти можно было без проблем.
-Откуда я знала!
Я промолчал, тут явно была моя вина.
-И главное не стесняются совсем, твари! Ну как концерт? Один мужик вышел, говорит там все пьяные и уколотые!
-Может он сам пьяный и уколотый и потому ему мерещатся себе подобные?
-Может быть, - задумалась мать, будто что-то припоминая, - он с большой бутылкой пива вышел.
-Ну вот.
-А сколько одиноких девушек и парней…Я думала, ты у меня один такой, а молодёжи одинокой оказывается, немало.
Наконец мы начали переходить непривычно пустынную дорогу.

- А, слушай! Я ещё и ДТП видела! Здесь прям! Со всего размаху въехал в зад.
-Чурка что ль? Они обычно лихачи.
-Да нет, вроде русский. Короче, менты подбегают ко мне – будете свидетелем? А я им – ничего не знаю, ничего не видела.
Мать приосанилась, будто рассказывала о чём-то достойным гордости.
-Ну, тебе прямо везёт!
-Да не говори. Оказывается сколько происшествий в это время! Один криминал!
Мать получила очередное подтверждение своей картине мира: после десяти на улице лучше не появляться.
Я тяжело вздохнул, мне совсем не хотелось её слушать, хотелось поскорее добраться до дома и завалиться спать.
- Ты куда?
Я хотел срезать путь, но мать меня вернула.
-Нам навстречу должен выйти отец, он так, наверное, будет идти.

Обычно запруженные транспортом, а ныне почти пустые улицы ласкали взор, я с удовольствием впитывал эту картину.

Скоро «почтенное семейство» воссоединилось, и мать начала песочить отца за то, что не пошёл с ней.
-У-у боров!
-У меня хоккей сегодня! - с улыбкой оправдывался отец.
-Ну и сиди со своим хоккеем, а если б меня убили?!
-Нечего было лезть!
-Ну как, паренёк хороший, вернулся бы, а мотоцикла – нет.

С каждым шагом мне становилось всё хуже, ноги не шли, воздуха не хватало, и всё же не я замыкал наш вскоре сильно растянувшийся караван. Прокладывал фарватер отец, я плёлся за ним, мать же с жалобами на кочки и куриную слепоту осталась далеко позади.
«Когда же, наконец, закончится этот тяжкий сон?»
Я принялся разглядывать руки, реальность была неприятно устойчивой, каменной.
- Днём колотун стоял, а сейчас прямо лето, – пробурчал отец откуда-то из темноты.
Ближе к дому начали вырастать полицейские, каждый бугор воспринимался мной как враг, я совсем сдал, настолько, что на одной из кочек, меня вдруг нагнала мать.

У дома появилось гадкое ощущение, что сейчас я упаду замертво, но падать было некогда, оказалось, что я забыл ключ от квартиры дома. До подъезда было всего-ничего, но я не помню, как до него добрался.

На середине пути между домом и квартирой ошивался кавказец.
- Вот поэтому и провожаем тебя, - уголком рта проронила мать, - привязался бы…Кто это?
- Кто-кто? Чечен, - толком не разглядев товарища, определил я.
- Да нет, вряд ли, - усомнился отец.
- Только у них штаны так заправляют, что ты мне говоришь! – накинулась на него мать.
Я вдруг тоже засомневался в определении национальности подозрительного кавказца, на лобовом стекле стоявшей рядом машины белел флаг с красным, закручивающимся на манер свастики кружком. Я не помнил, чтобы у Чечни был такой флаг. С другой стороны обращала на себя внимание белая, похожая на беляш тюбетейка, какую я точно видел на чеченцах. Что до привлёкших внимание матери штанов, то их я просмотрел, зато хорошо изучил лицо парня, он походил на сильно похудевшего Кадырова, борода то ли рыжая, то ли белокурая, в свете фонаря не разберёшь, глаза как будто тоже светлые.

К несчастью эта мимолётная встреча вызвала у родителей словесный понос. Дошло до того, что пару минут назад, шарахнувшаяся от кавказца мать начала превозносить Кадырова.
-Какой он молодец! Как он сказал…соберёт армию, и всех этих бандер уничтожит!
Столь быстрая перемена в её взглядах заставила меня заскрежетать зубами.
-А я их ненавижу, твоих любимых чеченских головорезов! – бросил я, - лучше б их всех уничтожили!
Честно сказать, никакой ненависти во мне и в помине не водилось, я просто смертельно устал, и разговоры о политике только добавили разбитости.
- Они тебя уничтожат и глазом не моргнут.
- В этом ты прав, - согласилась мать.
Отец не встревал, но и от слов матери настроение моё опустилось ниже плинтуса, концерт, теперь это было ясно, как день, явился для меня тяжким испытанием, а тут ещё эти дурацкие разговоры!

Войдя в квартиру, я кое-как доковылял до дивана, где замер в какой-то молитвенной позе. Меня мутило от переизбытка впечатлений, тошнота вскоре перешла в резкое нежелание жить. Я принялся биться макушкой в подушку, но быстро себя одёрнул.

Надо написать заметку вконтакт. Я, верно, буду первым, кто это сделает, и может быть, кто-нибудь отзовётся. Надежда была совсем призрачной и всё же лучше печатать, чем биться головой.

Дотащившись до ноута, я написал, что концерт БГ только в очередной раз высветил мою зажатость и, буквально через пятнадцать минут получил комментарий от человека, который был на концерте. Мы немного поболтали. Зрительница даже показала мне, похоже, тот самый миллисекундный автограф БГ.



Вроде мелочь, но я осознал, что мне уже не так паскудно, и всё же я был слишком взбудоражен, чтобы лечь спать. И тут вдруг я вспомнил, что во время концерта подумал, что такому унылому говну как я, надо слушать Танечку Буланову, а не Гребенщикова.
И мне тотчас стал ясен смысл декламируемого мной накануне во сне стишка: «тише Танечка, не плачь, не утонет в речке мяч».

Я ухватился за эту бредовую идею, как за палочку-выручалочку и наказал себе разузнать, как развивается нынешняя карьера Тани, а не далее как на следующий день услышал на радио её новый хит.

@темы: дневник

---

Концерт БГ. Ч3

Жиденький закат остался позади. Сцена всё ещё пустовала, не желая лезть в кресло, я хотел развернуться, но тут в зал влилась весёлая толпа.

Незаметно я доплыл до своего ряда и будто бы ненароком взглянул поверх голов. Так сильно раздражавший меня преподаватель поменялся местом со своей миниатюрной женой. Сначала этот поворот меня обрадовал, но немного погодя, я поймал себя на мысли, что сохрани он своё место, я обязательно бы постарался пробраться в партер. Теперь же, я занял своё кресло и не то чтобы стеснялся подняться, скорее чувствовал полную неспособность сделать это. Всё равно, что выбраться из парализовавшей тело предсонной дрёмы.

Туловище под курткой сделалось таким мокрым, будто я после купания сразу же влез в одежду. За волной испарины пришло тепло. Воздух вокруг меня стал душным, вязким. Я, конечно же, знал, что алкоголь согревает, но не предполагал, что обращусь радиатором. Не хватало ещё развоняться! Я прислушался к исходящему от тела амбре, в нём не чувствовалось привычной для пота кислоты, скорее я был горько-солёным, как заваленный водорослями морской берег.
Немного успокоившись, я постарался выровнять дыхание, тепло по-прежнему выделялось, но уже не столь внушительными порциями.

-Подходите сюда ближе, - попросил занявший свой насест Гребенщиков. – Пускай у нас всё будет по-домашнему.
Молодёжь заняла правую и левую части партера, многие сели на сцену, чем быстро вызывали неудовольствие охраны.
-Что у вас там случилось? – поинтересовался БГ после краткой заварушки.
-Слушать вас не дают! – с обидой в голосе отозвался «скин».
Гребенщиков начал разбираться с охраной, а я тем временем провожал взглядом толпу запоздавших зрителей.
Какой прекрасный момент, чтобы самому занять место в партере. У меня даже икры задрожали от желания поменять опостылевшее место, но охранники уже вернулись на пост.

-Серебро господа моего, - тонко выводил БГ.
Я как будто знал эту песню, но не настолько, чтобы ему подпеть.
С левой стороны партера топтались мужчина и женщина. Мужчина старался прикнопить руку к попе своей спутницы, та, сотрясаясь от хохота, поднимала шаловливую конечность до талии. Сцена поразила меня своей неприкрытой пошлостью.
Неужели мои родители тоже вот так танцевали?

Медленная часть закончилась, и на сцену вышло трио трубачей.
«Интересно, каково чувствовать себя частью группы? Слышать, как извлекаемые из твоего инструмента звуки вплетаются в общую мелодию?
Блин, мне ли об этом думать, когда я даже похлопать вместе со всеми не могу»!
Взгляд упал на переплетённые в пальцах ладони, казалось, что я никогда уже не смогу их разъять.
Трубы надрывались прямо-таки по-кубински, партер плясал, у меня же трезвонил телефон, пришлось разнимать казавшиеся мумифицированными пальцы. Ответить не было никакой возможности, поэтому я просто направил трубку в зал.
Пускай мать знает, что концерт ещё не окончился.

Музыка стихла, и на сцену вышла дородная, в обтягивающем цветастом платье мадам, сразу напомнившая мне усатую исполнительницу хита «милый чо, да навалился на плечо». Знойная женщина медленно плыла средь музыкантов, одаривая каждого букетом, пока путь ей, наконец, не перегородил насест Гребенщикова.
С балкона не так уж хорошо было видно эту милую сцену, так что я не вполне понял, куда эта цветочная фея приладила букет, на колени Гребенщикову или на его седло.
Зато нельзя было не рассмотреть, как она слилась с Борисычем в поцелуе, чем, конечно же, заслужила бурю оваций. Преподаватель сотрясался от хохота, и я вдруг понял, отчего он так меня раздражал. Теоретик смеялся так же.

Программа становилась всё неистовей. Впереди меня поминутно вскакивала девушка, одетая в обтягивающие джинсы и маечку. Я буквально влюбился в её стройный силуэт. Руки – точно лебединые шеи, тонкая талия, широкие плечи. Меня совсем не нервировало её вскакивание, я даже не имел ничего против того, чтобы она вообще больше не садилась.
Казалось я был близок к тому, чтобы схватить её за плечи, и, ощущая под пальцами напряжение разогретых мышц, прошептать в ухо какую-нибудь романтическую чушь, вроде:
-Какая же ты прекрасная!
Но на деле, я только ещё больше каменел. Девушка не только вскакивала, но и оглушительно визжала. Так что Борисыч может и не видел балкон, на что не раз жаловался, но уж точно слышал.

Наконец я дождался, хорошо известного мне хита.
- Ну-ка мечи стаканы на стол,
Ну-ка мечи стаканы на стол;
Ну-ка мечи стаканы на стол
И прочую посуду.
Все говорят, что пить нельзя,
Все говорят, что пить нельзя;
Все говорят, что пить нельзя,
А я говорю, что буду.

Ритм отличался такой быстротой, что я уговорил себя немного потопать. Ноги, несмотря на то, что их не сводило, были точно не моими. Одновременно двумя ногами я топать никак не мог, только одной, в довольно размеренном ритме.
Не помню, в точности, на какой песне, но препод прогудел:
- Это из альбома восьмидесятых, помнишь, у меня был…

«Тебя раздражает не только сходство с теоретиком, он педант, а ты этого не терпишь. Вопрос только в том, в ком именно ты этого не терпишь, в других или в себе».

-Не устали ещё? – спросил БГ.
-Нет! – хором ответили ему.
-Всё только начинается, – улыбнулся он.
Мать обрывала мне трубку, если всё только начинается, то она того гляди появится в дверях. Я оказался не так далёк от истины.
-Старое давай!- громогласно потребовал мужчина в партере.
-Зависит от того в каком возрасте вы начали слушать «Аквариум», - отшутился Гребенщиков.
На следующую, более конкретную заявку он ответил примерно в том же тоне:
-О, а этот друг, наверное, думает, что пришёл в ресторан.

Наконец Гребенщиков начал представлять музыкантов, наградив особенно цветистыми эпитетами своего перкуссиониста, думаю, что они вполне могли бы послужить названиями для полотен Дали.
-Резкий какой! – прокомментировал препод бегство Гребенщикова. Иначе его исчезновение со сцены и нельзя было назвать. Я и глазом моргнуть не успел, как музыканты пропали. Сцена погрузилась в приятную темноту, только таинственно поблёскивали синие лампочки.
«Резкий. Именно так. Мне бы хоть чуточку этой свободы, этой независимости от публичного осуждения».
Время шло, а музыкантов всё не было.
-Кончилось что ль? – начали негодовать зрители.

В конце концов я нашёл в себе силы подняться. В проходе игрался прохладный ветер, его настойчивость и запах вдохнули в меня новых сил. Музыканты возвращались, я же с минутку посидев на мягких ступеньках, направился к выходу.

Выйдя на улицу, первым делом перезвонил матери, оказалось, что она уже здесь. Мне захотелось сказать, что она запросто может пройти на концерт, но я тотчас себя одёрнул. Если уж я без неё зажатый, то, каким буду с ней?

@темы: дневник

---

Концерт БГ ч.2

Признаться, пока билет валялся дома, я не раз ловил себя на опасении, что со мной сядет кто-то знакомый, однако голос разума твердил, что такое вряд ли возможно. Уличные концерты, которые я посещал в мае, утвердили меня во мнении, что в родном городе я теперь вроде туриста.

Правда, однажды после концерта мне повстречалась бывшая одногруппница, что до самого концерта, то там я заметил товарища, которого помнил ещё по старой тусовке. Кажется, я не раз подходил к нему с просьбой поискать мелочь, другие мне отказывали, а этот как будто всегда давал. Не ахти какое знакомство, но всё же когда я его увидел, то сразу же узнал.
Удивительно, но за прошедшие с тех пор тринадцать лет в нём мало что изменилось, даже одежда была всё та же: оранжевая футболка и шорты из обрезанных джинсов. Постоянство, которому можно только позавидовать. Явился он и сюда, только в отличие от меня - в партер. Но к этому странному персонажу я ещё вернусь, сейчас же до меня донёсся знакомый, с интонацией проповедника, голос бывшего преподавателя. Недостатка в свободных местах не наблюдалось, но я отчего-то ни капли не сомневался в том, что он усядется рядом со мной.
-Так, а это наши места! – ткнул он пальцем в ряд, где я сидел.

Нужно заметить, что накануне, я зарылся в группу с работами местных художников, и обнаружил там папку с творениями этого товарища.
Однако когда я думал о людях из прошлого, то почти о нём не вспоминал. И неудивительно, ведь он совсем недолго ходил у меня в преподавателях – две недели на курсах перед поступлением и почти такую же малость во время обучения в институте.

В последний раз я встречался с ним в компании ещё живого директора. Он спросил меня, не желаю ли я устроить выставку, и я ответил, что считаю это для себя невозможным, так как боюсь людей. Мужчины тогда посмеялись надо мной. Я кажется не особенно обиделся, не болели бы у меня тогда зубы, сам бы погоготал. Собственная дурость – не священная корова, посмеяться над ней, пускай даже сквозь слёзы – я вполне способен.

От этого воспоминания меня прошибло липким потом. Прошло несколько лет, а моё сегодняшнее настроение, по сути, ничем не отличалось от настроения, что владело мной в тот памятный день. У меня даже зубы болели. Что до боязни людей, то некоторое время назад, тело моё в буквальном смысле шарахнулось от брякнувшегося в соседнее кресло мужчины. Этот зритель вскоре пересел, унеся с собой, явно замеченную им мою неадекватность. Полное отсутствие контроля над своей реакцией стало для меня неприятным сюрпризом.
Не хватало теперь привлечь внимание преподавателя! Я постарался принять более удобное положение, однако мне приходилось считаться со своей спиной, так что откинуться назад я не мог. Пришлось согнуться в болезненную туалетную позу. Двухметровый преподаватель, между прочим, сел точно так же, но ему эта поза больше шла.

Господи, ну что за соседство! А ведь он мог запросто оказаться моим соседом за время учёбы. Вдруг бы я поехал с ним на какой-нибудь пленэр. И как только это выдерживали другие ребята? Невыносимо же! Так, спокойно! Смотри вон лучше на плакат с индийским божеством, зря, что ль его здесь повесили?

Время тянулось резиной, «с начала концерта» минуло десять минут, а Германа всё не было. Из боязни встретиться взглядом с преподавателем я совсем перестал смотреть вправо, зато на левую сторону чуть шею себе не свернул.
Люди там, видимо из того же неумения себя занять, как и я, занимались гляделками. Ни одного знакомого лица я среди них не усмотрел, на правой стороне, как я выяснил раньше, также заседали одни незнакомцы. Вот уж свезло, так свезло! И ладно бы жену рядом со мной посадил, так нет же! Да, кажется эта тоненькая женщина – его жена. С кем ещё он мог прийти на концерт?
Индийский бог! Смотри на него!
-Уже пятнадцать минут прошло!- раздался недовольный голос сзади.

На сцену снова выбежал кругленький как колобок техник. Его появление встретили не первым уже громом аплодисментов, но он лишь что-то поправил, и снова скрылся в кулисе.
Только что ожидание казалось мне мучительным, а теперь как отрезало. Ситуация начинала меня забавлять. Томящаяся публика, забеги техника, издевательские американские песенки 50-хх, подсвеченные горшки и взирающий на весь этот цирк индийский бог.
В памяти всплыл отголосок некогда прочитанной притчи. Самого сюжета её я не помнил, но чувствовал, что она была связана с ожиданием мудреца.
-Может он вообще не собирается выходить?!
Да нет, он просто мудрец из той притчи. Вот так вместо того чтобы наслаждаться настоящим моментом – все изводятся в ожидании. Вся жизнь в ожидании, в ожидании чего? Может ничего и не будет, и чего тогда ждали?
А ты-то чего не медитируешь? По-моему самое время. Помедитируешь тут с преподом под боком! Ты сам себя накручиваешь, просто забудь о нём. Нет его! Ага, а от кого так приятно попахивает пивком? Может вовсе и не от него. Ну не от меня же, столько часов прошло! Может, хватит болтать с собой? Настроиться на тишину совсем несложно! Попробуй хоть!

В голове с самого обеда, когда я собственно проснулся, установилась чугунная тяжесть. Я попробовал вплыть в неё, и диалог тотчас примолк.
-Может он горло промывает? – предположил зритель сзади. – Старенький уже, голос не тот.
-Двадцать пять минут прошло! Безобразие! Неуважение к публике!
Наполняю опустевшее пространство головы смешком и не успеваю разослать его во все углы, как освещение меняется. Мудрец пришёл? Да не всё ли равно.

Нет, ни в каком океане Нирваны я не растворился, спина по-прежнему ныла, в руках грелась баночка газировки, но вместе с тем, мной завладело совсем иное ощущение времени. То, что для всех здесь сидящих можно было отмерить цифрами, для меня больше не существовало. Диалог поддерживал иллюзию времени, стоило его остановить, как время исчезло, или быть может, растянулось, как растягивались летние дни в далёком детстве.
О нет, что за?! Такая приятная мелодия, и вдруг это…Песня на злобу дня? Уж тогда надо было губернатора пригласить. Ты опять думаешь! Ну, песня такая! Преподу, наверное, должна понравиться. Настоящий рок, настоящий Шевчук. Нет, там БГ. Слушай, заткнись уже!
Как тебе кстати БГ? Как-то странно ходит. Надо будет записать в бложик: походка такая, будто яйца боится обронить. Джимми Мориссон, кстати, по сцене так же перемещался. Вот именно! Мистер Моджо райзинг. Змеюку ещё напоминает. Может, наконец, помолчишь?

Насмешливый голос затих, а во мне начало расти недовольство. «Губернатор» - это очевидно новый хит, а вот следующие песни, судя по реакции публики, БГ извлёк из пыльных альбомов восьмидесятых.

После похода на концерт местной психоделической группы я клятвенно пообещал себе перед покупкой билета, хотя бы по диагонали ознакомиться с типичным творчеством коллектива. Врубиться с первого раза в сколь-нибудь сложную музыку не так-то просто, а шанс, что она тебе понравится и вовсе равен нулю. Песни, что исполнял Гребенщиков, уху были приятны, но все они вскоре слились в одну бесконечную композицию под ярлычком «доселе неизвестное мне творчество».
«Аделаида» была первой песней, которую я узнал, но и её я слушал так давно, что попроси меня кто напеть мотивчик, в жизни бы не напел.
В начале концерта Гребенщиков упомянул выступление на одном нефтяном форуме.
- К середине концерта обычно половина зала моя, здесь же народ был сами понимаете какой, в общем, танцевала только одна женщина.
Он как-то смешнее рассказал, но думаю, что несильно ошибся с сутью. Конечно же, я попытался представить себе эту несчастную особу. Одинокая танцующая женщина, было в этом что-то бесконечно грустное. Но вскоре и в нашем зале возник подобный персонаж.

Кажется во время исполнения «Аделаиды» с левой стороны сцены нарисовалась кудрявая девчушка, на которую я теперь смотрел во все глаза. Она олицетворяла собой раскованность, которой у меня и близко не было.

А ей хочешь быть? Всё равно кем, только не собой. Ну нет, преподом ты б не хотел быть, да и Гребенщиковым тоже, всё молодых выбираешь.
Голос прав. Умей я себе врать, насколько было бы проще находиться в своей компании. Хорошо ещё, что приступы безжалостности вскоре сменяются состраданием.
Зато у тебя есть шанс научиться видеть! Смотри на её руки, внимательно смотри!

Гибкие, как ветви, руки девушки плели невидимую сеть.
Я возвратился во внутреннее молчание и вылупился на эти странные пассы.
Под влиянием освещения мне показалось, что я вижу остающиеся в воздухе ошмётки серой паутины.
Химера длилась не дольше мига, и сколько я не смотрел на руки дальше, никаких паутинок я больше не видел, зато поймал в до предела расширенный правый глаз луч света.
Это отрезвило меня, я вспомнил, где нахожусь, и кто сидит со мной рядом.
Должно быть он (т.е. препод) подумал, что я совсем ебанат.
Как будто не этого ты желал? Показать насколько одухотворённый! Одухотворённый ебанат, ха!

Гребенщиков приклеил ко лбу предплечье и оглядел зал.
- Те, кто сидят сверху или те, кто думают, что им плохо слышно, имейте в виду тут много пустых мест, и вы можете с полным правом их занимать! А те, кто хотят танцевать, могут с полным правом танцевать по всем этим замечательным местам справа и слева. Пока вы здесь, делайте то, что хотите.
-Кросавчик! – громко прокомментировал его слова кто-то сзади.

Концерт продолжился. Я же, подстёгиваемый воспоминаниями о снах, где левитация была для меня обычным делом, расставил руки в стороны, и слегка поджав ногу, спланировал в погружённый во тьму партер.
Борисыч и глазом не моргнул, а вот зритель, которому я приземлился точнёхонько на макушку, буквально прирос к креслу.
Возвращаться из этой сладостной фантазии не хотелось, но сразу за ней пришла другая, та, в которой я делаю то же самое, но ломаю себе при этом ноги. Опять, пожалуй, даже в большей мере, чем раньше, я ощутил ограничения своего тела.

Дров в костёр подбавили решившие подвигаться зрители. Я давно заприметил хиппушку в длинном белом платье и розовой головной повязке, самое воплощение фанатки «Аквариума». Теперь она встала совсем недалеко от меня, в промежутке между серединой, где я сидел и левым рядом.
Гребенщиков не так уж долго мучил зрителей заунывными песнями, скоро зазвучало нечто зажигательное, и промежуток обратился подобием танцплощадки. К хиппушке присоединилась ещё одна девушка, но танцевали они недолго. Подошли охранники, и не знаю насколько вежливо, попросили освободить проход. Подойди они ко мне, я бы помер со стыда, но девушки несильно расстроились. Через крайний ряд они пробрались к стене зала, и начали двигаться там. Как же я им завидовал! Завидовал не мысленно, а телом.

Банка сделалась совсем горячей, а я так ни разу из неё не отпил. Концерт грозил затянуться надолго, а мне совсем не хотелось тревожить заворожённых им зрителей. И зачем я только выбрал середину? Сел бы где-нибудь сбоку, никто бы и не заметил моих похождений. И…
Взгляд опять метнулся к украшенной двумя движущимися силуэтами стене. Я мог бы составить им компанию, почему нет?

Мне мешали руки, мешали ноги, мешала, наконец, голова, тем часом «Аквариум» запилил психоделику в стиле Дорс, и в правой части партера нарисовался знакомый мне персонаж – тот самый парень в оранжевой футболке и обрезанных джинсах. Он принялся выдавать коленца сразу же напомнившие мне собственные телодвижения. В середине девяностых я посмотрел обучающее видео от лидера ныне позабытой группы «Кар-мен».
Движения, что он продемонстрировал, показались мне весьма модными, и с тех пор я так и танцевал – перебирая ногами, точно стою на беговой дорожке и руками, будто плыву по-собачьи. По-видимому, мы с этим заводным товарищем смотрели один и тот же мастер-класс.

Какая убойная композиция, узнать бы её название...Я прикусил губу, сколько ещё сегодня прозвучит незнакомых песен, или концерт на этом закончится? Час точно прошёл, а то и все полтора часа.
-Вот такая психодрама, - улыбнулся БГ.
Зрители зааплодировали так, будто и в самом деле концерт близился к завершению. Мной овладели смешанные чувства, я был немного раздосадован и в то же время рад тому, что смогу, наконец, размяться. Гребенщиков тем временем присел и немного нараспев толкнул свою философию:
- Но просто всегда имеет смысл иметь в виду, что у любой психодрамы есть режиссёр, а мы зрители и участники, и вопрос только в том хотим ли мы в этом участвовать. Любой процесс жизни можно интерпретировать как трагедию или как комедию, что мы делаем со своей собственной жизнью.

Не нужно думать, что у меня настолько блестящая память, что я смог запомнить его слова, просто вчера я нашёл видео с этим проникновенным спичем.

После Гребенщиков вдруг упомянул об антракте, и на душе у меня потеплело так, будто я с мороза влил в себя горячего чая.
- Но прежде чем вы разойдётесь, я исполню такую песню, которая направит вас в нужном направлении, - хитро улыбнулся БГ.
В песне, разумеется, упоминалось бухло, и я решил, что это знак. Жаль, что денег было до обидного мало. Мать проспонсировала меня за два дня до концерта, и у меня, конечно же, не хватило воли сберечь заветные бумажки. Можно ли напиться на полтинник? Определённо – нет, но добавить в грудь немного тепла вполне возможно.

Я вылетел на лестницу раньше других, и ринулся к располагавшейся рядом кафэшке. Нет, с моими финансами здесь делать нечего. Надо сбегать в тот самый продуктовый, в котором я покупал газировку.
Изучив полки магазина и не найдя на них ничего градусного, я вынужден был обратиться к продавцу:
-У вас алкоголь есть?
-Нет, - ответили мне.
Я знал, что неподалёку есть ещё один магазин и собирался уже направиться туда, как вдруг увидел винную лавку. Вообще говоря, я не раз бросал на неё взгляд, но так как вино не относится к моим любимым алкогольным напиткам, на забегаловку эту я реагировал примерно так же, как на автосалон. Теперь же я вошёл внутрь и попал в не самое приятное общество дурно пахнущих мужчин и женщин. Они верно забегали сюда при каждом удобном случае.
-Не скажете, почём стакан? – спросил я у позвякивающей мелочью женщины.
-Двадцать четыре рубля, - любезно ответила она.
Подумалось, что пошарив по сусекам, я могу наскрести не на один, а на два, а то и три стакана, но я тотчас отбросил эту мысль. Вино могло оказаться настолько гадким, что я и полстакана не одолею.
Разливальщица не слишком-то поспешала, и я занервничал, а вдруг антракт продлится всего десять минут?
-Вы с этого…как его…с Гребенщикова? – обратился один из постоянных посетителей к вошедшей в забегаловку парочке.
-Нет, - усмехнулся мужчина. – Из дома.
Я пожалел, что они не с концерта, ведь по ним можно было рассчитать время, а теперь мне приходилось полагаться только на свой нюх.
Наконец стакан наполнился малиновой жидкостью. Я подошёл к высокому столу, но садиться за него не стал. Вино показалось мне мерзким, не без отвращения я втолкал в себя половинку стакана и вышел на улицу. Опять этот переход, и смотрящая с забора лысая женщина.
Концерт, по всей видимости, ещё не начался.

У туалета дымили две женщины, я стрельнул сигарету и уставился в ведущий в святая святых проём.
До концерта мальчики сворачивали налево, а девочки – направо, теперь же создавалось впечатление, что не я один навестил винный погребок.
-А где здесь указатель? – смеялись женщины, идущие налево, мужчинам, по-видимому, тоже понравилось сворачивать направо. По крайней мере, розово-голубой «Стас Намин» поворотил в женское отделение. Эта милейшая сцена рассмешила меня, докурив, я подошёл к одной симпатичной барышне и начал шутить на эту тему. Конечно перемену в моём настроении проще всего связать с вином, но никакого опьянения я и близко не чувствовал, зато чувствовал приятно пружинящие после забега ноги. Казалось бы, что в этом такого, но я как будто расправил крылья.
У меня даже возникла шальная мысль пробраться в партер, но я побоялся за сохранность своего счастья, а вдруг меня развернут? Тогда вечер, вне всякого сомнения, будет испорчен.
С чувством лёгкой обречённости я начал подниматься на балкон.

@темы: дневник

---

Концерт БГ ч.1

Не знаю, зачем мне понадобилось делать столь скрупулёзный отчёт об одном дне своей жизни. Я не являюсь таким уж ярым поклонником Гребенщикова, чтобы считать его концерт сильно важным событием. Так в чём же дело? В обещании рассказать? Подбирание хвостов – увеличивает свободную энергию. Я, конечно же, знаю об этом, но это пришло позже, когда появился первый печатный набросок.
Именно печатный, потому как мысленные намётки я делал в тот же день. Нормальный человек подумал и забыл, мне же важно облечь мельчайшие переживания и мысли в такую форму, в какой её сможет воспринять другой. Разгадка скрупулёзности кроется как раз таки в маниакальном желании сохранить самое незначительное движение души. Не знаю, как мне это удастся, но лучше уж абы как, чем никак.
Разумеется, я понимаю, что, не утаивая почти ничего, я выставляю себя не в самом приятном свете, но таков уж у меня взгляд на собственную персону, не слишком, скажем так, влюблённый. Многие вещи чувствую, придётся записать через тошноту, но тошнота у меня к ним существует и без записи, так что запись, возможно, её умерит. Может быть, с позиции наблюдателя вещи, которые я в себе не терплю, даже покажутся мне умилительными.


Как нарочно за пару дней до концерта у меня разболелась спина, да с такой страшной силой, что я и часа на одном месте не мог усидеть. Нужно ли говорить, как это обеспокоило меня в связи с предстоящим концертом.
К самой дате концерта, боль несколько попритихла, но по опыту предыдущих дней я знал, что это временное затишье, что к вечеру мне может поплохеть, и потому поспешил принять меры. Будь на моём месте кто-то другой, он, наверняка бы кольнулся, я же отправился на прогулку. День выдался ветреный, но солнце жарило по-летнему, посему у меня были хорошие шансы на прогревание. Я дотащился до моста и сев на лестницу, подставил спину жгучему свету.
Тепло было не единственной моей надеждой, к солнечным ваннам я присовокупил пиво, уповая на то, что оно поможет расслабить мышцы.
Времени до вечера было более чем достаточно, мне бы в этот день, хотя бы бегло ознакомиться с творчеством Гребенщикова, но вместо этого я докончил книгу Фрая. Последние главы «Хроник» оказались не то чтобы скучными, скорее целиком мне чуждыми. По обыкновению я пытался поставить себя на место рассказчика и в кои-то веки ничуть не завидовал ему. Обеды в американских ресторанах, пустые разговоры с актёрами, постановка на Бродвее
Внимание без конца ускользало, то в росшую рядом с лестницей траву, то на купающегося, похожего на зэка, мужчину. По-видимому, он что-то почувствовал, потому, как вскоре подошёл ко мне. Охватившее моё и без того деревянное тело, напряжение, оказалось напрасным, ему всего-то нужен был огонь.
-Не курю, - буркнул я.
Фрай тем временем приближался к своему падению. Последняя глава, если не считать концовки с выражением благодарностей, повествовала о первом опыте употребления кокаина. Когда-то я прочёл «Роман с кокаином», и эта тема была мне очень даже небезынтересна, жаль, что описанием первого опыта всё и закончилось.

«Когда я пару недель спустя вернулся в Лондон, один знакомый актёр спросил меня при встрече, как я насчёт дорожки. Я, не понимая, о чем идёт речь, ответил, что ничего не имею против. Вопрос был задан тоном, который свидетельствовал, что «дорожка» – штука интригующая, нечестивая и забавная. Может, он какой-то до жути смешной случай пересказать собирается или предлагает съездить куда-то? Вместо этого он сунул руку в карман, достал сложенный из бумаги пакетик, высыпал на матовое стекло кофейного столика немного белого порошка и разделил его на две полоски. Потом спросил, не найдётся ли у меня бумажки в десять фунтов. Я отдал ему бумажку, он свернул тугую трубочку и вставил её конец в ноздрю. Втянул в себя половину «дорожки», перенёс трубочку в другую ноздрю и втянул вторую половину. Я подошёл к столу, взял трубочку, опустился на колени и, насколько мог точно, воспроизвёл все им проделанное. Порошок оказался довольно едким – на глазах у меня выступили слезы. Я возвратился к моему креслу, сел, и мы немного поболтали. А минут через двадцать-тридцать проделали то же самое ещё раз. И ещё. В голове у меня звенело, мною владела словоохотливость, радостная бодрость, ощущение счастья».

Если в предыдущих главах на место героя я себя поставить не особо-то хотел, то здесь немедленно облачился в нелепый скафандр с нашивкой Стивен Фрай. Да, проделал это с такой искусностью, что у меня защемило в носу. «Радостная бодрость и ощущение счастья» однако, запаздывали.
«Можешь ли ты поверить, что через два часа, будешь на концерте БГ? Прямо как в том сне!»- подбадривал я себя. «В том сне была пренеприятная концовка!» - заметил вечно недовольный голос.
Сна, который, главным образом и подтолкнул меня к покупке билета, я почти не помнил, помнил только, что начинался он хорошо, а кончился кошмаром.
Мать обещала позвонить мне в пять, потому что «ты времени не знаешь». Времени я и в самом деле не знал, потому как напрягся в ожидании звонка за полчаса до трели и до того извёлся, что сам уже собирался звонить, как вдруг мука закончилась.
-Пора собираться!- сказали мои «часы».
- Иду, - ответил я, с лёгким стыдом опуская бутылку в так и не вывезенный с моста мусор.

@темы: дневник

---

Фиаско

Ещё парочка декабрьских ОСов, и на этом можно считать отчёт по декабрю готовым, как-то плоховато у меня было с осознанием в первом зимнем месяце, а если я его и получал, то терпел неудачу. Мне не попадалось ни одного светящегося существа. Наверное, это о чём-то говорит, однако не так-то просто догадаться в чём тут дело.

Следующий осознанный сон был очень коротким. У меня включилось осознание, когда я посмотрел в спину убегающему отцу. И я, разумеется, тотчас возвёл на него мизинец.
Отец остановился, и я к нему подошёл.
-Я сейчас сплю! – заявил я без обиняков.
-И что же? – недоумённо переспросил отец.
-Да ничего! – пожал я плечами, - просто ты ненастоящий.
-Ненастоящий?
-Вот именно!
Я не был уверен, что попал в него на расстоянии, поэтому снова возвёл мизинец.
-Сейчас ты должен исчезнуть! – уверенно сказал я.
И начал медленно водить мизинцем. Отец не светился, однако же, и не исчез. Это меня удивило, но разбираться было некогда, меня отозвали в бодрстование.

11. 12. 2013 (примерно девять утра).

День стоял солнечный, яркий, от ограды садика на дорожку падала иссиня-чёрная тень. Я увидел прохожих и сразу же принялся их сканировать. Вниз-вверх, вверх-вниз, точно рамка-металлодетектор. Наконец мне это надоело, и я закричал что есть сил:
-Я хочу видеть энергию!
Но никакой энергии не увидел. Похоже, мне надо было смириться с тем, что на улице нет ни одного светящегося существа. Но что если оно есть дома? Я чуть не подпрыгнул от своей мысли. На то, чтобы добраться до подъезда, у меня ушла пара минут. Если бы я мог летать, то прибыл бы сюда в одно мгновение, но тело было тяжёлым, и мне пришлось идти пешком.
Увидев дверь, я понял, что не смогу через неё просочиться, и взгляд автоматически воткнулся в домофон.

Цифры на нём были неразборчивы, однако, приглядевшись, я смог различить номер 48 или 43. Я уже было занёс над ними ладонь, как вдруг у меня появилось чёткое ощущение, что квартир с таким номером в подъезде нет.
Что же делать? Я мучительно морщил лоб и тут меня, наконец, осенило. А с чего я решил, что не смогу пройти через дверь? Надо просто сосредоточиться на мысли, что её на самом деле нет. Я закрыл глаза и резко шагнул вперёд. Дверь и впрямь растворилась, будто её и не было.

Взлетев по лестнице, я уже без всяких сомнений прыгнул в закрытую дверь и оказался на пороге своей квартиры. Первая дверь по коридору вела в детскую.
На кровати спала бабушка, и я немедленно принялся её сканировать .
- Я хочу видеть энергию! – подтвердил я своё намерение вслух, однако в комнате по-прежнему висел тяжёлый полумрак.
-Что такое? – услышал я знакомый надтреснутый голос.
-Бабушка, - со вздохом сказал я, - сейчас две тысячи тринадцатый год, ты уже несколько лет, как не жива.

Не дождавшись ответа, я вышел в прихожую. Теперь мне надо было осмотреть спальню. Вспомнив прежние удачи, я исполнился надежды, однако комната оказалась пуста.

@темы: осознанные сны

---

Город-солнце

К осознанным сновидениям последнего времени запросто можно прописывать метку – «фиаско». Что вызывает особую досаду, если учитывать довольно высокий уровень осознанности в них. Полоса неудач началась 7-го декабря, с долгого, но так и ничем путным не окончившегося сновидения.

Как и во всех снах с обрывом осознания, я не мог вспомнить, чем занимался до того момента, как обнаружил себя дремавшим в своей бывшей комнате. Дома я был не один, из коридора доносились громкие голоса.

Вдруг от меня начала отделяться некая субстанция, и через мгновение я обнаружил себя висящим под потолком. Отделение было неполным, я по-прежнему чувствовал своё тяжёлое тело и одновременно наблюдал за ним со стороны. Теперь я увидел тех, кто ходил в коридоре. Это были мать и её тётя, в данный момент приоткрывшие дверь и уставившиеся в темноту.
Меня поразило то, что смотрели они вовсе не кровать, а на меня – шмелём зависшего под потолком. Кажется, меня даже окликнули и я, немного стесняясь, начал снижаться.
Я трепетал от мысли, что меня заметили, но неожиданно вспомнил, что уже не раз ошибался на этот счёт. Вот только когда и где я мог ошибаться?

Вдруг меня осенило. Ну, конечно же! А я ведь только что по глупости чуть не опустился на пол, в опасной близости от тела-приманки.
Лихорадочно развернувшись в воздухе, я играючи просочился через окно. На улице клубилась тьма, однако я сумел различить чернеющие внизу кроны деревьев.

От этого вида у меня кругом пошла голова, когда я, спрыгнувший с первого этажа, успел воспарить на такие высоты? Но испытывать замешательство было не след, я отвёл взгляд от земли и слепо вперился в бурые потёмки. Странно, чем дальше я летел, тем они становились светлее, и в какой-то момент стена темноты расступилась, и я ворвался в слепящий день.
Тело отяжелело и плавно снизилось к высвеченной солнцем дорожке. Я с интересом разглядывал врезавшиеся в асфальт ноги.

Приземленье вышло на редкость мягким, но в ступнях больше не было лёгкости. К огорчению своему я осознал, что вряд ли смогу снова взлететь, оставалось передвигаться по старинке - пешком или бегом.
Я припустил по дорожке, и вскоре выбрался к парку. Здесь прохаживалось немало людей, и я немедля приступил к призыву видения, для верности одновременно мизинцем и голосом.
Однако люд не светил и я, порядком вымотавшись, решил осмотреться. Город был на диво красив: широкие белые площади, аккуратные скверы, стройные здания.

Настоящий город-солнце! Размах архитектурной мысли, очевидно, лучше был виден с высоты, но все мои попытки оторваться от земли закончились провалом. От перебежек меж тем накопилась физическая усталость, так что очередная косая дорожка вызвала у меня тяжкий вздох. Я больше не мог бежать и теперь просто шёл, едва перебирая ногами, как вдруг углядел впереди знакомые очертания.
Сомнений быть не могло, на белой длинной лавочке сидели мои однокурсницы. Забыв об усталости, я помчался к ним, и как только мы сблизились, заорал, что есть мочи:
-Я хочу видеть энергию!
Однако ни крики, ни мои указания на знакомых не действовали, они совсем не светились и к тому же продолжали болтать, как будто меня здесь и не было. Я понуро побрёл от них.

«А может тебе надо попробовать себя разбудить?»

Идея мне понравилась, вот прямо сейчас, когда ничто не предвещает подъём, и опробовать свою силу воли. Однако поразмыслив, я решил, что просто зажрался, что менее удачливый сновидец отдал бы палец за столь длинный сон.
От непреднамеренного бивуака мне стало легче, усталость отступила, и я снова пошёл.

Свернув к магазину с цветастой рекламой у входа, я вот те на, опять встретился с той одногруппницей, которую видел в парке. Увидев её раскрытый в удивлении рот, я решил что, этот персонаж не так-то прост, как показался мне при первой встрече. Но все попытки призвать видение оказались тщетны.
Оставив девушку, я смело шагнул на гремящее от потока машин шоссе.

Неожиданно ко мне подкатил Теоретик, и я недолго думая наорал на него.
-Я хочу видеть энергию!
И снова – молоко! Что ж, видимо архитектор этого сновидения устал наблюдать за моими страданиями, и послал на подмогу транспорт. Вот только почему водитель этого страшненького мотороллера - Теоретик?
Впрочем, выгонять его из-за руля я не стал, как знать, может, у меня здесь нет навыка вождения, не хватало ещё впечататься в ближайший столб.

Мы долго ехали, и я возбудился от вызываемой сидением дрожи. Вот только Теоретик вряд ли мог мне помочь.
Впереди начинались торговые ряды, и я попросил ссадить меня у входа. Продавцы при моём приближении вели себя странно, исчезали под прилавком, а то и сигали на белоснежные крыши палаток. Наконец я не выдержал этого тараканьего бегства и извлёк из-под прилавка маленького, скрючившегося кавказца.
От одной мысли, что с ним можно совокупляться, кажется, схлынула добрая половина моего желания. Я с омерзением откинул его. Однако под другими прилавками меня ждало ещё большее разочарование, торгаши были на редкость уродливы и плохо пахли. Я водил по ним мизинцем, и сразу же отпускал.
Наконец я догадался, что сам запретил себе нерациональный расход энергии.

Дойдя до конца ряда, я повернул обратно и скоро вышел к шоссе. И чем ещё здесь заняться? Может, стоит поделать пассы? И как я раньше до этого не додумался?!

Я раздвинул стопы на ширину плеч, но не успел поднять руку, как меня отозвали обратно. Сон закончился, и воля моя была ни при чём.

@темы: осознанные сны

---

Это сон!

У меня не было особого желания записывать сновидение от 23 ноября, однако, прослушав запись, я вдруг понял, что оно весьма любопытно в плане достижения осознанности путём подмечания несуразностей. Интересно, что этот процесс представлялся мне как разгадка некого ребуса, сведения концов с концами.

Мы съездили с бабушкой в другой конец города, долго-долго тащились на трамвае и наконец, сошли на остановке у аптеки. День выдался приятный, тёплый, и меня совсем не тянуло домой. Приблизившись к садику, отсюда до дома было рукой подать, я сказал бабушке, что хочу ещё погулять. Я был уверен, что мы мирно разойдёмся, однако старушка вдруг подняла на меня взгляд, и я не на шутку перепугался.
Выглядела она сильно уставшей, лицо красное, будто обожённое, дыхание прерывистое, тяжёлое.
-Иди домой, поспи! – прикрикнул я на бабушку.
-Нет, - вдруг заартачилась она.
-Что нет? - удивился я.
Бабушка смотрела жалобно, как уличная собака.
- Ты тоже хочешь со мной погулять? – наконец догадался я.
Она кивнула, и сердце у меня мучительно сжалось.
-Нет, - твёрдо сказал я и сразу о том пожалел, старушка выглядела ужасно расстроенной, как будто мы с ней навсегда прощались.
-Давай ты всё же сходишь домой и поспишь, а потом я приду, и мы вместе погуляем. Хорошо?
Наконец старушка согласилась, и я с тяжёлой душой, начал смотреть, как она медленно бредёт от меня.

Когда бабушка скрылась за кочегаркой, я развернулся и поскакал к следующему дому. Бежал быстро, очень уж хотелось заглушить разлившуюся по нервам тревогу, как вдруг. Я глазам своим не поверил! В стоящем посреди двора мусорном контейнере копошился огромный, размером с медведя – муравей! Я подошёл ближе. На внушительном зелёном брюшке масляно играли блики, огромные лапы увязли в мусоре. Я подумал, что мне надо бы испугаться, но единственное, что я почувствовал при встрече с этим монстром, это жуткое желание сфотографировать его.
Сломя голову я кинулся к дому, но не успел добраться, как увидел грузовик, в котором уезжал мой муравей.

Досаде не было предела, но тут вдруг я нащупал в кармане бумажку, которая оказалась пускай и не высокого достоинства, а всё же банкнотой. Теперь можно было сходить в магазин. Хотелось пить, и я купил одну фирменную бутылку с непонятным содержимым, которое тут же и раскусил.
Вкус оказался просто отвратительным, но на бутылке было написано, что жидкость обладает усыпляющим действием, и я подумал, что это как раз то, что доктор прописал.

Вдруг из-за угла дома вынырнул отец, и я, поспешно влив в себя остатки мерзкого напитка, подбежал к нему.
-Представляешь, - выпалил я вместо приветствия, - здесь был огромный муравей!
Не успел он мне ответить, как я заметил перед входом в подъезд женщину с расставленными на стульях холстами.

Я сделал отцу знак следовать за мной и остановился у стульев с импровизированной выставкой.
К одному из холстов был прикноплен ватман, на котором чёрным по белому бежала надпись: «Столица Италии – Тоскана».
Я не понял, как так может быть, когда столицей этой прекрасной средиземноморской страны всегда был Рим.

Крепко задумываюсь, сначала несуразно большой муравей, теперь эта выставка, здесь явно сокрыта какая-то загадка.
-Смотри, - говорю отцу, - какие непонятности.
-Да, - соглашается он, - а теперь сложи всё это вместе. Ну, что получится?
Вдруг меня как молнией поразило.
-Это сон! – воскликнул я заодно с отцом.
Я был так ошеломлён тем, что осенило нас обоих, что беспомощно двигал ртом, пока из него не вырвалось:
-Поздравляю тебя папа, ты впервые осознался во сне!
Слово «папа» покоробило слух, когда я отца в последний раз называл папой, а главное вспомнит ли он это по просыпанию? Немного поразмышляв над этим, я решил, что вряд ли. И вряд ли этот персонаж вообще мой отец, однако, я должен быть благодарен ему за осознание.
Интересно пойдёт ли он за мной?
-Пошли, папа! – позвал я.
Но мужчина не шелохнулся.
Что ж, не стоит на него тратить драгоценного времени.

Я решительно направился к подъезду, но войдя внутрь немало растерялся. Вместо обычной лестницы здесь была винтовая, и шла она вокруг широкого бетонного полуцилиндра, на прямой стороне которого располагались обычные, в виде гармошки, пролёты. В подъезде было сумрачно и тихо, никаких квартир, только лестница и пропускавшие свет на гладкую сторону цилиндрической конструкции, окна. Наконец я справился с оторопью и взлетел к вершине полуцилиндра. До потолка было ещё три этажа, и пустота населяла пространство ярким эхом.
Не успел я взбежать на идущую по краю полуцилиндра узкую площадку, как эхо собственных шагов ударило мне в перепонки.

С площадки на другом конце полуцилиндра на меня таращилась Ксения Собчак. Я быстро обежал котлован и обнял женщину. Язык ворвался в красные губы, но целовался я недолго, на меня вдруг напало ощущение, что я вот-вот забуду себя. Надо было делать что-то серьёзное, а не баловаться поцелуями. Я легонько оттолкнул Ксению и принял позу всадника. Мне пришла в голову идея выпустить из живота золотые нити, однако я не знал, как этого сделать.
Осознанность от стояния на месте тем временем нисколько не улучшилась, и тогда я сделал Ксении предложение.
-Давай закрепимся, - сказал я, - прыгнем в котлован!

Я уже успел посмотреть вниз, здесь было не слишком глубоко, к тому же на дне лежала рыхлая рыжая земля. Но прыгая, я решил смотреть не вниз, а вверх, в квадрат потолка. Коричневая стена с полосками окон ухнула к краю площадки, но я оказался не на дне, а на стене котлована. Она притянула меня, и теперь мне оставалось только беспомощно дрыгать руками и ногами.
Однако усилия мои были тщетны и тогда я начал усиленно представлять, что лечу вниз.

Вскоре мои умственные старания принесли плоды, вот только оторвавшись от стены, я оказался не на дне, а на своём диване.

@темы: осознанные сны

---

Постоянная Планка (20 ноября)

Сновидение примечательно тем, что в начале его пережил целых два ложных пробуждения, но это не помешало мне вернуться на то же место. Ещё одна деталь: верно, после облома, я всё же удовлетворил своё сексуальное желание, иначе к концу сновидения я бы просто не смог бы здраво рассуждать. К тому же я что-то такое смутно помню, и не вполне понимаю, почему не оповестил об этом диктофон. Наверное, застеснялся, что ж, бывает. Хотя сама тенденция подобного редактирования воспоминаний – не слишком-то меня радует.

Я окинул опасливым взглядом белые от напряжения костяшки пальцев. Мгновением назад меня несло в коричнево-чёрной мгле, и вот впереди – молочное, режущее взгляд небо, а внизу - два узких, вибрирующих от давления борта. Я на самой вершине колоссальной конструкции, походящей то ли на горку в аквапарке, то ли на горнолыжную трассу. Сходящие к земле полосы обильно декорированы пластиковыми треугольниками, что должно быть делает строение красивым со стороны, однако с моего места мало что видно, только гребни резко заворачивающих книзу полос. Немного погадав об их назначении, я решаю, что вряд ли они предназначены для спуска людей, скорее под ними проложены провода или трубы.

Медленно, как неповоротливый жук, начинаю подбираться к обрыву и, преодолев на весу крутояр, вдруг осознаю, что относительная пологость не сделала меня сильно храбрее. До земли отсюда кажется не меньше ста метров. Конечно же, разбиться насмерть я не боюсь, однако мне известно, что сон не всегда смягчает посадку.
Всё с той же осторожностью и в той же паучьей позе - ногами вперёд, карабкаюсь вниз.
Чем дольше ползу, тем сильнее опасение, что если я и дальше буду столь нетороплив, то недолог час – проснусь.

Лихорадочно оглядываюсь, и вдруг замечаю на самом краю белоснежной как лайнер конструкции – болтающийся без дела канат.
Хлипкие борта жалят руки, но я в мгновение ока достигаю заветный край. Отсюда видны могучие скруглённые опоры. На крашеной поверхности темнеют трещинки и дырки, в которых скопилась принесённая ветром грязь, а прямо под последним сходом клоками висит паутина. Смотрел бы и смотрел, как всё тут правдоподобно устроено, но надо спешить.

Канат на ощупь жёсткий, неприятный, с трудом переползаю на него, и начинаю, наконец-то в темпе, карабкаться вниз. Площадка под опорой приближается, и вдруг я понимаю, что верёвка не достаёт земли. Как не хотелось мне прыгать, а, похоже, придётся. Не без сопротивления разжимаю ладони, и чувствую обычный для падения обрыв. Толчок, удар по ступням, и вот я на месте. Делаю первые неверные шаги.
Неподалёку от опоры стоит машина, большой белый фургон, а дальше начинается жилой квартал. Я твёрдо решаю исследовать окружающую территорию, и тут вдруг ощущаю ветер пониже спины. Мой зад явно гол!

-Прикройся, - вещает мать издалека.
Кровь мгновенно приливает к щёкам, я, верно, заснул голышом и скинул с себя одеяло. Проснись же, и надень свои чёртовы трусы!
Не без усилий просыпаюсь, вернее, думаю, что просыпаюсь и сходу шлю мать нахуй. Вдруг в комнату врывается отец:
-Да как тебе не стыдно такое говорить?
Быстро впрыгиваю в нащупанные на полке шорты. Если бы можно было сейчас провалиться под пол, я непременно это бы осуществил!
Вдруг мутный спросонья взгляд падает на окна. Я разбегаюсь и ныряю за стекло. Очередное пробуждение. Теперь я в шортах, лежу на том диване, где и впрямь заснул.
Конечно не мешало бы сделать проверку, но я на сто процентов уверен, что проснулся и, через миг якобы снова отхожу ко сну.

Сновидение переносит меня на то же место, я стою под опорой, но зад мой больше не гол.

По мостовой стучит каблучками незнакомка, по виду несколько младше меня, я быстро подскакиваю к ней и делюсь наболевшим:
-Представляешь! Я телепортировался из сна и вернулся в явь в шортах. Разве такое может быть?
Девушка смеряет меня острым взглядом:
-Ты, знаешь о постоянной Планка?
-Нет, - огорошено отзываюсь я, - не знаю. А что?
-Она связана со скоростью света.
-Со скоростью света? – ещё больше изумившись, переспрашиваю я.
Девушка поджимает губы, молчание слишком затянулось, и я прерываю его возгласом:
– Ну и?!
Молчание в ответ. Я напрягаю извилины:
-Ты хочешь сказать, что она может превышать значения 300 тысяч километров в секунду?
-Точно! – без улыбки отвечает незнакомка, - причём в несколько раз.
-И что? – в свою очередь расплываюсь я в нервной улыбке.
-А то, что признание этого факта полностью изменило мир.
-В каком смысле изменило мир?
Я оглядываюсь, за моей спиной возвышается колоссальная горка, а впереди раскинулся обычный городской квартал.
-Я не вижу особых изменений!
Для пущего эффекта я даже громко хмыкаю.
Но девушка в ответ лишь слегка пожимает плечами, мол, я тебе намекнула, а дальше думай сам, и бодрым шагом направляется к расположенному справа от горки ресторану. Я решаю не отставать от неё, и вскоре вхожу в тонированную стеклянную дверь. Со света мне даже кажется, что я ослеп, но глаза мало-помалу привыкают к полумраку.
Незнакомка присаживается за стол у боковой стены, и я недолго думая, брякаюсь рядом с нею.
-Ну, так что там с постоянной Планка?
Девушка поднимает на меня слегка подсвеченные бра глаза, и не отводит взгляда, как мне кажется, неприлично долго.
-Извини, - роняет, наконец, - я не могу говорить с тобой. У меня ребёнок в зале.
Легонько подвигает плечом в направлении расположенной слева двери.
- Я бы не хотела, чтобы девочка видела нас вместе. И потом, неужели ты думаешь, что я много могу тебе рассказать?
Её взгляд говорит об обратном, но я не вижу смысла спорить.
-Ты должен всё разузнать сам!
Меланхоличная брюнетка с смоляно-чёрными глазами, не на шутку взволновала меня, я ёрзал на диване, с трудом удерживая желание. Похоже, девушка это заметила и теперь не чаяла от меня избавиться.
-Я сам? – отозвался я хриплым шёпотом.
-Слушай внимательно. Справа от нас, под полом есть дверь, за которой расположен туннель, пройди по нему и сверни за угол, вправо, - напутствовала она меня.
-Но я в этом месте впервые! – с отчаяньем оборвал её я, и прибавил жалобно:
-Может, ты меня проводишь?
-Нет, - плавно качнула девушка головой, как же меня тревожила пластичность её движений, - я же сказала - у меня здесь ребёнок. Иди-иди!
Чувствительный толчок в плечо, не слишком-то на неё похоже. Я проследил за взглядом девушки, и вдруг увидел, как к нашему столу приближается красивая, будто с картинки, девчонка. А я-то, наивный, полагал, что ребёнок – лишь в спешке выдуманный повод от меня отделаться!
Следом за девочкой из двери вынырнул рослый мужчина.
-Иди, же, ну!- уже в отчаянье воскликнула брюнетка.
Делать было нечего, я встал и, и одарив взглядом исподлобья воссоединившееся семейство, пошёл в указанном направлении.

Признаться, я мало верил в существование угла, за которым мне якобы должны раскрыться тайны физики, но даже если он где-то и есть, разве мне под силу обнаружить его с моей-то топографической «гениальностью»?
Сгорая от неутолённого желания, я спустился по лесенке, толкнул дверь, и вдруг обнаружил за ней круглый туннель.
Подземный ход освещался красными лампочками, и был совсем коротким, не длиннее двух десятков метров.
«Что она мне говорила?» - разволновался я. -Свернуть вправо, вправо!
Туннель поднимался до уровня земли и здесь раздваивался. Слева бежала лесенка, а справа стоял белый щит, за которым меня и ждал заветный угол. Я чуть не подпрыгнул на радостях.
За углом начинался совсем другой квартал. Место у горки было тихим, почти безлюдным, здесь же по дорогам громыхали бронетранспортёры и танки, а балконы были обсыпаны толпами зевак.
Вдруг я различил вдали трёх студентов. Выглядели они как типичные задроты, в мешковатой одежде и увеличивающих глаза очках. Парни, и без того прозрачные, жались к стенам, как будто хотели раствориться в них.

Я подумал, что если здесь кто-то и может что-то смыслить в физике, то только эти трое, и решительно устремился к ним.
Однако троица свернула в проулок, и я чуть было не потерял из виду всех троих. Припустив, я свернул за угол, и меня тотчас оглушило тишиною. Сюда совсем не долетало громыханье танков, это был тихий, кажущийся заброшенным уголок.
По разговору с брюнеткой я понял, что нахожусь в далёком будущем, однако сейчас я будто бы попал в позапрошлый век.

Едва я успел подбежать к троим, по-прежнему жмущимся к стенам ребятам, как они нырнули во вросший в землю дверной проём.
Я уже хотел было последовать за ними, но тут мне навстречу вышел высоченный парень с добродушным лицом.
-О! – остолбенел я, - Как ты на Вовчика похож!
Вовчик был моим бывшим однокурсником, и под своды полуподвального помещения мы вплыли в обнимку. За длинным столом было лишь одно свободное место, и мне пришлось присесть на колени Владимира.
-Мне это даже нравится, - вдруг признался он.
Но я уже не обращал на него внимания, а накинулся с вопросами на люд, сидящий за столом.
-Ну что, кто скажет мне, какой сейчас год?- жадно осведомился я.
-Такой, какой есть. Зима на пороге, - ответили мне расплывчато с другого края длинного стола.
-Ты знаешь, что сегодня знаменательный день! - отозвалась сидящая напротив немолодая женщина.
-В каком плане? – усмехнулся я нервически. - Я выдумал новый мир?
-Случилось кое-что, - ответил мне Воображаемый.
В помещении царил полумрак, и я не сразу его разглядел. На столе перед парнем чернел новомодный планшет и лежали несколько непонятных приборов.
-Хочешь отправить сообщение из этого мира в тот?
-Да, конечно! – загорелся я.
Воображаемый подтянул ко мне планшет, и я лихорадочно набрал довольно глупое короткое послание.
- Я слышал о постоянной Планка, но что это значит, так и не понял.
Вдруг меня посетило шизофреническое ощущение, что я натворил в своём реальном прошлом нечто, что отразилось здесь. Что именно поэтому я ловлю сейчас столько осуждающих взглядов. Дошло до того, что меня при всех собравшихся пристыдила хозяйка.
Неожиданно для самого себя, я вскочил и, обойдя стол, стал посередине залы, в метре от владелицы подозрительного заведения.
-А вот мизинец, - как сумасшедший расхохотался я, задрав палец, - им можно просканировать вас всех, и вы наверняка окажитесь плодами моего воображения!

Я наставил палец на хозяйку, и на фоне её тёмной блузы расцвела ярко-жёлтая точка в форме звезды с множеством тонких лучей.
И что это может, интересно, значить? Я резко перевёл палец на одного посетителей, и перед ним также повисла лучистая звезда. Каждый сидевший за столом вскоре был осенён звездою или светящейся горизонтальной полоской. Зал больше не был тёмным, теперь он походил на освещённый свечами и гирляндами алтарь.
Растерявшись от такого поворота, я схватился за стоящую рядом владелицу, но почти сразу же её отпустил. Мне стало ясно, что она меня никуда не потащит, то же касалось и остальных.
Я продолжал бешено соображать. Что же здесь на самом деле происходит, неужели полосы и звёзды – это всего лишь мой прицел?
Так и проснулся в недоумении.

@темы: осознанные сны

---

Два сна

Уже время снова ложиться спать, а меня до сих пор не покидает послевкусие от той дозы сновидений, которыми я заправился после обеда. На первый взгляд в них не было ничего страшного, и всё же они меня ужаснули.
В одном из первых снов отец торопил меня, потому что хотел, чтобы я провёл его в щель между мирами, не знаю даже как ещё назвать портал, через который можно пройти в сновидение.

Не в первый раз я ассоциирую отца с тонкой сновидческой материей, видно тут виноват его давний рассказ о выходе из тела.
Отец просил меня ни о чём не сообщать матери, но я, хотя бы из чувства противоречия, хотел с ней поговорить, однако не успел.
Мы вышли в бурлящий от толп народа город. И тут отец вдруг сжал мою руку и твёрдо сказал, что мы уходим навсегда. Меня раздирали противоречия, с одной стороны меня манил другой мир, мир, в который я мог проникнуть с отцом, а значит не чувствовать себя в нём одиноким. С другой стороны – я не хотел оставлять мать, и к тому же у меня было здесь немало незаконченных дел.
Сновидение закончилось тем, что я сбежал от отца и блуждал по праздничному городу до ночи.

Ещё один неприятный, если не сказать кошмарный сон был связан с развалинами. Сон, действие которого происходит в маршрутке – прекрасный старт для осознания, но я так и не осознался.
-Ну что товарищи? – спросил водитель, - проскочим мимо или поедем по привычному маршруту?
(Записываю, а меня подташнивает, ну и ну!)

Я всей душой не хочу ехать по длинному пути, в машине душно и уныло, к тому же я сильно тороплюсь. Однако один из пассажиров вдруг просыпается и приказывает водителю не с сворачивать с маршрута.
Скоро я начинаю нервничать, мне даже хочется сойти и прогуляться пешком. Вот только район, куда мы свернули, мной совершенно не изведан. И я решаю, что лучше ехать, чем ходить по столь пугающим местам.

За окном плоский однообразный пейзаж – бесконечные свалки и колючая проволока. Наконец я замечаю впереди невысокие деревянные дома, с чёрными провалами дверей и окон. Каждый дом стоит на сваях, а под сваями - вода, тёмная, недвижимая, усыпанная мусором. И так на несколько кварталов, по обе стороны от возвышающейся над болотом дороги.

От взгляда на эту картину мне делается тошно. Я понимаю, что когда-то здесь жили люди, а теперь царит запустение, и ничто не в силах этого изменить.
-Куда все разъехались? – тормошу я водителя.
-Разъехались? – недоумённо переспрашивает мужчина, - конечно, есть здесь заброшенные дома, но в большинстве – живут люди.
-Что? – удивляюсь я. – И кто же здесь живёт? Цыгане?
-И они тоже, но больше русские, - мрачно говорит водитель, заглушая мотор. – Приехали!
Выходит только один пассажир, и мы глядим на него с неодобрением. Водитель тоже вдруг выпрыгивает и бодро направляется к дому без окон.
-Я в туалет, - бросает он на ходу.
Неожиданно я решаю попросить его об одной услуге.
Не знаю, что я мог у него попросить, но при воспоминании об этом моменте меня до сих пор гложет ужас. Я помню, что тоже подбежал к строению, служившему туалетом, но хоть убей, не помню, что там увидел.

@темы: энергетические сны, просто сны

---

Радиоволны

Для меня обычнее визуальные, а не слуховые галлюцинации, однако целый день прослушивания аудиокниги видимо сказался на работе моего подсознания, и перед сном я настроился на некую радиоволну.
Я не то чтобы слышал фразы, скорее выделял их из тишины. Процесс похожий на машинальное угадывание образов в бесформенных пятнах, вот только здесь за пятна выступал звуковой фон. Я решил за раз извлекать не больше пары оборотов, в противном случае услышанное раньше таяло, как дым. Признаться, я ожидал услышать отрывки из «Гарри Поттера», но очень скоро понял, что слышу что-то не то.

Первая пара фраз была сказана с жёсткой, чеканной интонацией, голос, как и в грядущих случаях, был мужским:
-Испуганный…
-Я подчинил его!
Прилагательное я тотчас отнёс к себе, так как днём временами содрогался от страха. Что до победного восклицания, то мне оставалось лишь порадоваться за анонимного агрессора.

-Что написано, так тебя соответственно и поймут.
Здесь я, конечно, сразу задумался о своей блого-деятельности. Фраза была вполне резонной, сложно было ей что-то возразить.
-Осознаётся только на содержании.
А в этом случае я не вполне понял, что имеется в виду. Осознание во сне? Если так, то, наверное, голос был прав. В последнее время я осознаюсь не на засыпании, а подмечая несуразности в сюжете сновидения, проще говоря – на его содержании.

-На шее.
-Дети остаются без родных.
-Уволят?
Здесь я запомнил целых три сообщения. Первое было высказано с неким тайным подтекстом, второе – с грустью, третье – с недоумением. Палитра эмоций конечно богатая, но где тут смысл?

Следующее высказывание было воистину мистическим, я даже на какое-то мгновение ощутил себя египетским жрецом.
-Теат (гласные – неразборчиво) арон ари! Теат арон ари! (на распев, как заклинание)
-Прохождение через препятствия!
«Теат» это я знал наверняка, бог Древнего Египта, а судя по второй фразе, мне был сообщён некий пароль. Будто бы к хранилищу тайных знаний или чего-то в этом роде.

-Ты не знаешь, да? Делать ли то мне?
Ну что здесь можно было ответить?
Последнее сообщение было самым милым.

-Это облачко!
-Я отыскал себе лицо!
Весточка от облачного шамана, не иначе! По-моему я уже что-то подобное слыхал.

Если быть совсем точным, то это была не последняя фраза, но последние слова звучали столь заковыристо, что я не смог их извлечь. Пытался вспомнить, но получилось не очень.
-Надеюсь, вы сможете определить?
-Хер знает где!
Суть, как я понял, состояла в том, что кого-то просили что-то найти, а он отозвался грубо. При этом меня мучило смутное подозрение, что грубиян в этот момент ломает комедию. Что на самом деле он очень даже может определить.

@темы: просто сны

---

Сегодняшнее

Перед сном сегодня услышал довольно странный звук. Не знаю даже с чем его сравнить – с треском сломанной шеи, если только. Во всяком случае, когда я его услышал, то подумал именно об этом. Хотя треск был не сухим, а журчащим, как будто исходившим из горла. С другой стороны у меня было ощущение, что звук пришёл не изнутри, а снаружи, а значит и вовсе не принадлежал физическому телу. Не знаю, такого переживания у меня, кажется, ещё не было. Возможно, оно сходно с тем, что описывал Кастанеда. Вот нашёл цитату из него: «я услышал у основания шеи своеобразный и таинственный звук, напоминающий треск ломающейся курительной трубки».

Ксендзюк, насколько я помню, объяснял этот звук резким сдвигом точки сборки. Возможно, она у меня и сдвинулась ненароком куда-то вдаль.

Днём раньше я пробовал приступить к перепросмотру. Сейчас, как мне кажется, для этого самые подходящие условия. Моя энергия в кои-то веки достигла половой чакры, а значит, я не склонен к ностальгии, самообвинениям, и прочим чувствам, что мешают объективно взглянуть на своё прошлое.
Энергия в этой чакре у меня надолго не задерживается, так что я решил ловить момент. И поначалу у меня всё получалось. В сознании вспыхивали и гасли сцены из детства, не особо меня задевая.

Однако на воспоминании о первом звонке всё изменилось. Я уловил неприятное чувство в животе, что я испытывал тогда. И увидел запавшую мне в память сцену с волосами.
Я указывал матери на двух закопчённых девчонок, головки которых были выбриты наголо и спрятаны под панамками.
-Смотри, они лысые, - как будто сказал я, на беду себе ещё и усмехнувшись.
-Да уж лучше тебя! – злобно огрызнулась мать. – Стоишь здесь с не чёсанной башкой!
Я, может быть, и не отреагировал бы на её замечание столь болезненно, если бы она что-то не добавила, что-то глубоко ранившее меня.
Возможно, она сказала, что я здесь хуже всех, что я позорю её «своими сосульками» или что со мной – неряхой, никто не будет дружить. Не знаю, сцены я так в точности и не вспомнил, потому что вдруг начал задыхаться.

И кажется, мне, наконец, удалось понять, откуда это удушение шло. Из верхней части живота, то есть - солнечного сплетения. По-видимому, именно здесь хранилась память об этом событии. Солнечное сплетение – это центр воли. Неудивительно, что он у меня пострадал. Ведь всё детство, так или иначе, связано с угнетением воли.

@темы: прошлое

---

Физ-ра

Начал размышлять об уроках физкультуры и скоро пришёл к выводу, что, ворвавшаяся ко мне в сознание скамейка в действительности не так уж и невинна.

Физ-ра была для меня самым неоднозначным, самым болезненным предметом, ведь здесь оценивалось моё тело. Можно ли представить что-то худшее, чем оценка того, что я и так считал далёким от идеала?

В начальной школе физ-ру вела невысокая, плотная женщина с собачьими чертами лица, совсем незлыми, но это ничего не меняло.
Кажется, в первый же день занятий она сделала мне замечание, и я затаил на неё глухую злобу. Впрочем, может случиться, что никакого замечания и не было, просто меня поразило, что кто-то, вот так просто мной командует. Это не укладывалось у меня в голове, ведь до сих пор я двигался или стоял на месте исходя из своих собственных желаний.

Впрочем, моё отношение к физ-ре не было столь уж однозначно негативным. Меня возбуждала мысль, что я могу себя проявить, выставить перед не слишком-то уважающими меня ребятами в лучшем свете. Учёба только началась, а обо мне уже ходила дурная слава. К несчастью, в класс попало несколько ребят, бывших со мной в одной группе детсада, и, конечно же, они поспешили растрезвонить другим, насколько я был странным, или, что ближе к истине – ненормальным.
Уже в семь лет мне пришлось тащить на себе бремя прошлого, настолько стыдного и неприятного, что я хотел бы напрочь о нём забыть, но мне без конца о нём напоминали.

Накануне первого сентября сего года я подслушал беседу двух женщин – продавщицы и покупательницы, последняя жаловалась на то, сколько денег требуется на бассейн. Я навострил уши, когда она упомянула номер моей бывшей школы.
-Мало им купальника, ещё и шапочку купите… и мочалку!- в сердцах воскликнула женщина, по-видимому, надеясь на одобрение.
-Да ладно вам, - примирительно улыбнулась продавщица, - зато у ребёнка спинка будет здорова. Это же хорошо, когда в школе есть свой бассейн!
Я вытащил из холодильника пиво, и пока шёл к прилавку, вспомнил нашего преподавателя по плаванию. Симпатичного, кудрявого мужчину, которого я, возможно с подачи матери, окрестил итальянцем. В его фигуре и чертах лица было что-то отдалённо родное. Возможно, он напоминал мне отца.

После инструктажа, связанного с поведением на воде, я думал, что на плавании будет даже хуже, чем на физкультуре, но урок неожиданно стал для меня отдушиной. Учитель плавания довольно редко пускал в ход свисток, да и вообще в его поведении, было мало принуждающего. Он похвалил меня за умение держаться на воде и не окликал, когда я плавал без пенопласта.
Кроме того, он смотрел сквозь пальцы на мою любимую забаву.
Я любил отплыть или прыгнуть к краю, где находились подставки для прыжков, словом – в самое глубокое место бассейна. Здесь я хватался за канат и погружался в воду с головою, пока ноги не вставали на кафель. Что это было за чувство! Сразу смолкал шум, и я посреди людей, оставался один на один с собой, защищённый от чужого внимания водной толщей. Это было не равно тому, чтобы спрятаться под лестницей или за углом, я чувствовал себя невесомым, потерявшим тело.
Можно сказать, это было самое приятное ощущение, которое вообще у меня было связано с начальной школой. Но то, на что благосклонно смотрел «итальянец», не нравилось нашей физручке.

Я издавал сдавленный стон, едва завидев её на бортике. Не найдя меня среди одноклассников, она выкрикивала мою фамилию, и когда я всплывал, показывала на противоположный край бассейна. Мол, знай, малявка, своё место!
Но, конечно же, я реагировал на неё с остротой, не только поэтому.

Прошло много лет и мне сложно всё это вспоминать, поэтому сейчас возможно пойдут воспоминания о том, чего не было. Точно были связанные с бассейном через время кажущиеся бесконечными воспаления среднего уха и ангины. Но я не помню, правда ли, что физручка пыталась запихать меня в душ.
Мне нравилось плавать в бассейне, но я терпеть не мог душ, хотя бы, потому что он напоминал о мытье в детсаде. Гурьба голых прижавшихся друг к другу разнополых детей, для меня это было настоящей травмой.
Конечно же, я не горел желанием подстегнуть свои воспоминания, поэтому вскоре начал только делать вид, что был в душевой кабине. И это однажды не укрылось от физручки, которая зачем-то вошла в раздевалку. Верно, на меня наябедничали боящиеся всяких болячек одноклассники. Ведь я не только от душа уворачивался, но и от прививок, да так старательно, что за десять лет мне так ни одну и не сделали.

Опять же повторю, что не уверен в верности своего воспоминания, но, по всей видимости, надо мной всё же совершили насилие, после чего я окончательно возненавидел физручку.
Также я не помню в точности, обсуждала ли физручка мою скромную персону с учителем плаванья.
Наверное, все-таки, да, так как я легко представляю себя с обычной в таком случае кривой улыбкой.
На уроках физ-ры я прямо сказать не блистал, не то было с плаваньем. Физручка должна была догадаться, что я не так уж неспособен к спорту, как изо всех сил пытаюсь ей продемонстрировать.
Я давился от смеси злорадства и смущения. По-моему было всё очевидно, будь на её месте он, и я наверняка сумел бы уяснить разницу между «право» и «лево».
С другой стороны мне неприятно было признать, что в случае приязни к человеку, я могу быть настолько шёлковым, что он даже будет недоумевать, когда узнает, что у кого-то со мной проблемы.
Мне совсем не хотелось, чтобы учитель видел, что я ему симпатизирую. Это с выражением неприязни у меня нет проблем, другое дело - расположение. А вдруг догадается? Как же потом этому человеку в глаза смотреть?

Не думаю, что эта сцена была в моей жизни первой, наверняка в детсаду меня тоже обсуждали воспитательницы, к которым я питал прямо противоположные чувства. Неприязнь обращала меня в откровенно злобного бунтаря, симпатия делала послушным и дружелюбным.

Кажется в третьем классе, когда после очередной стычки, я принялся прогуливать физ-ру, в школу нагрянула моя мать. Не знаю, что она сказала физручке, но когда я с замиранием сердца всё же вернулся в строй, отношение ко мне с её стороны вдруг переменилось.
Она больше не называла меня по фамилии, закрывала глаза на повороты не в ту сторону и неправильные движения, а самое главное не прикасалась ко мне!

Я так привык огрызаться на один лишь её вид - этот ненавистный сине-голубой костюм, облегающий её не самые маленькие грудь и попу, что заслышав ласковое обращение, краснел, бледнел и разве что только не падал в обморок.
Нужно было признать, что бабой он была неплохой, просто ей ещё не попадались такие сложные экземпляры. Но признать такое, означало, что мне придётся согласиться с тем, что я ошибался. А я привык к тому, что первое впечатление в моём случае уж никак не может быть ошибкой.
Поэтому когда меня спрашивали, как я теперь к ней отношусь, я кривился и тянул «фу». Хотя, никакого «фу» там уже и в помине не было, мне даже хотелось ей доказать, что не такой уж я неповоротливый слабый.

Кажется, я не раз уже писал об этой истории, и в этом нет ничего странного, так как она прекрасно иллюстрирует шаблон моего поведения, повторившийся ещё в бог весть каком числе взаимоотношений. Жаль, что после разговоров с матерью, не так уж много учителей меняли своё поведение. Сейчас я даже примерно представляю, что она могла говорить. Что-то вроде: « у меня сложный ребёнок, но вы старше его и это вам, а не ему придётся менять своё поведение». Ну и объясняла на пальцах, чего я по отношению к себе не терплю или терплю, скрипя зубы. Это было несложно, так как я обычно прояснял свою позицию, и к тому же если уж я чего-то и не терпел, то и оно распространялось на любых взрослых, включая родителей.

Чтобы подхлестнуть свои воспоминания, попробую описать свои ассоциации с первыми тремя годами физкультуры в школе.
Красный костюм с белыми, похожими на лекало, карманами, который мне купили для занятий теннисом, но я начал таскать его и на физ-ру, потому что мне совсем не нравились те чёрные трусы, в которых я вынужден был ходить поначалу. Обувь…Кажется в первый год это были чешки, не знаю, где мать могла их раздобыть, возможно у соседей, но чувствовал я себя в них крайне неуютно. Во-первых, эта обувь казалась мне откровенно девчачьей, а во-вторых – бегать в ней было больно. Я чувствовал каждую выбоину в полу.
Сначала мы занимались в большом зале. Очень недружелюбное место с раздевалками, стены которых всё время казались мне мокрыми.
Из-за величины раздевалки в ней был относительно чистый воздух, но зимой мне хотелось променять эту атмосферу на банальное тепло. Очень неприятно было снимать одежду и оставаться в одних трусах и маечке. Ноги сразу покрывались гусиной кожей, и я как сумасшедший принимался их растирать, не забывая цедить сквозь зубы – «за что нам такое наказание». Одноклассники пытались урезонить меня словами, что сейчас мы побежим и согреемся, но я совсем не горел желанием скорее побежать.

Я знал, что уже на втором круге у меня отчаянно заколет селезёнка, и ещё начнёт казаться, что я задыхаюсь. Белые спины бегущих впереди пацанов. Мой взгляд исподлобья. Ну, разве можно простить им их силу и прыть? Иногда я иду, просто иду, игнорируя выкрики физручки. Рука на селезёнке, судорожные вдохи, смешки и ветер от проносящихся мимо девчонок.

Пыль. Как бы не намывали пол, а я всегда её чувствовал. И запах резины, так пахли мячи. Ещё не мускусный запах пота одноклассников и одноклассниц, особенно заметный в раздевалке.
Лампочка в комнате для инвентаря, такая яркая и манящая. Не раз я ловил себя на желании скрыться среди этих предметов и дождаться там перемены. Меня никогда туда не посылают, по-видимому, не надеясь, что я пойму, что надо притащить. Я и впрямь из всех сил работаю на имидж беспредельно недалёкого ребёнка. Путаю «лево» и «право», не понимаю показания метра, вздрагиваю от слова «норматив». Конечно, если бы я захотел… Но нет, я всем своим видом даю понять, что физ-ра глубоко мне безразлична, что я зашёл в этот зал по ошибке и могу выйти из него в любую минуту. Порой, кстати, я так и делаю, ныряю в дверь в общей суматохе, конечно, в том случае, если она приоткрыта.

Стоя в шеренге не без удовлетворения отмечаю, что я не самый маленький, что ниже меня ещё мальчик и две девочки. Самый маленький мальчик – тварь ещё та, я помню силу его быстрых ударов, и постоянно готов к тому, что его почти младенческие пальцы сомкнутся в твёрдые кулаки. В животе из-за этого неспокойно. Одна из низких девочек похожа на каржонка, весьма жалкое и также не очень-то доброе существо. По-видимому, её шпыняли ещё в детсаду и с тех пор она научилась злобно огрызаться. Вторая девочка – красавица, комсомолка, вернее сказать - октябрятка, кажется она даже наша староста.
Она ходила на гимнастику и это делает её среди нас не гибких - звездой. Я ей немного завидую, несмотря на маленький рост, она не чувствует своей ничтожности.

Может, ещё чего вспомню. Не знаю, чего уж мне так встряла в башку эта долбаная физ-ра.

@темы: прошлое

---

Запись от пятого числа

Сегодня дослушал «Гарри Поттера». Пожалуй, ещё никогда я не слушал аудиокниги с такой бешеной скоростью. Теперь, даже немного жалею, что не растянул удовольствие. Впрочем, у меня есть ещё оригинальная версия, с парочкой глав из которой я уже успел ознакомиться. Хочу заметить, что в исполнении разных чтецов характеры персонажей воспринимаются по-разному. Снейп в исполнении Клюквина – однозначно холодный садист, у Фрая же он намного мягче, так что даже не очень понятно с чего так бесится Поттер.
Прослушал в русской и английской версиях - главу об окклюменции, потому как она меня более всего взволновала.
И дело тут не только в сладкой парочке, а в том, что тема работы с воспоминаниями для меня хронически актуальна. В данное время перед погружением в сон я не испытываю наплывов воспоминаний, но мне прекрасно известно, что это ненадолго.

«Кабинет поплыл перед глазами, исчез; образы замелькали в его мозгу, словно в ускоренном фильме, такие яркие, что полностью заслонили окружающее.
Ему пять лет, Дадли едет перед ним на новом красном велосипедике, сердце его лопается от зависти... Ему девять, бульдог Злыдень загнал его на дерево, а Дурсли стоят внизу и смеются...»

Примерно так, да. Только вот…Не знаю как объяснить, хотя может это уже и делал. В ярких картинах, что затмевают моё сознание, нет ничего ужасного. В последний раз, к примеру, я увидел кусок скамейки в малом спортивном зале своей школы. Но это было так зловеще и больно, что я чуть не взвыл. Пытаясь разведать почему невинная картина вызвала у меня такие острые чувства, я попытался снова вернуться в зал, но всё что мне удалось - это поймать чуть слышный запах того места. Я думал, что вот-вот продвинусь дальше, но на сознание будто опустились железные ворота.

Прочёл у Кастанеды, что для взлома нужно событие – пропуск, но без понятия, что это может быть в моём случае. Прочтя упомянутую главу из ГП, я даже подумал, что был бы не прочь, если бы кто-то попытался вытащить мои воспоминания наружу. Вот только боюсь, что в не магическом мире это делается с помощью гипноза, а я не то, что этого метода сильно страшусь, а скорее применяющим его людям – не доверяю.

«Каждую ночь перед сном вы должны освобождаться от всех эмоций. Вы должны очистить и опустошить сознание, добиться полного покоя».

В рекомендации Снейпа есть резон, хотя, разве без этой процедуры вообще возможно заснуть? У меня лично не получается.
Впрочем, в последнее время переход в сон для меня снова сделался неожиданным. Вроде только что бодрствовал и вот вдруг – тело резко дёрнулось, и ты от этого проснулся.

@темы: прошлое