Погружаясь во внутренний мир Кафки я испытываю ровно то же чувство, что охватывает при нащупывании следа забытого сновидения. Дыхание спирает от приближения подводной части айсберга. Вот-вот произойдёт столкновение и холодные воды хлынут в трюм. Но! Постоянное "но" - препоной. Очень близкая интонация. Писал ли он по-чешски? Думаю - нет. Значит совпадение с переводчиком. Ещё одна препона.
"Только что внимательно рассматривал себя в зеркале, и лицо мое — правда, при вечернем освещении, и источник света находился позади меня, так что освещен был, собственно говоря, лишь пушок по краям ушей, — даже при внимательном изучении показалось мне лучше, чем оно есть на самом деле. Ясное, четко, почти красиво очерченное лицо. Чернота волос, бровей и глазных впадин проступает, подобно жизни, из остальной застывшей массы. Взгляд совсем не опустошенный, ничего похожего, но он и не детский, скорее неожиданно энергичный, — но, может быть, он был только наблюдающим, так как я ведь наблюдал себя и хотел внушить себе страх. "
Перечитав этот отрывок вспомнил, что давно не гляделся в зеркало, не в то, которое в ванной, отражение в нём вызывает неприятие, вплоть до отвращения, а в то, что в родительской спальне. Источник света находится сзади - лампа прикрытая абажуром. Став перед зеркалом, я вижу в отражении златокудрого ангела с высокими покрытыми пушком скулами. Раньше часами не мог оторваться от своего божественного лика, но теперь стал бояться тог - другого. Конечно это не я. Как не я и посюсторонний, но с этим неизвестно кем я немного свыкся.
Если описывать каждый свой шаг, малейшее движение души, можно ли обрисовать границы неизвестного? Или это будет только сторожевая башня?
"Только что внимательно рассматривал себя в зеркале, и лицо мое — правда, при вечернем освещении, и источник света находился позади меня, так что освещен был, собственно говоря, лишь пушок по краям ушей, — даже при внимательном изучении показалось мне лучше, чем оно есть на самом деле. Ясное, четко, почти красиво очерченное лицо. Чернота волос, бровей и глазных впадин проступает, подобно жизни, из остальной застывшей массы. Взгляд совсем не опустошенный, ничего похожего, но он и не детский, скорее неожиданно энергичный, — но, может быть, он был только наблюдающим, так как я ведь наблюдал себя и хотел внушить себе страх. "
Перечитав этот отрывок вспомнил, что давно не гляделся в зеркало, не в то, которое в ванной, отражение в нём вызывает неприятие, вплоть до отвращения, а в то, что в родительской спальне. Источник света находится сзади - лампа прикрытая абажуром. Став перед зеркалом, я вижу в отражении златокудрого ангела с высокими покрытыми пушком скулами. Раньше часами не мог оторваться от своего божественного лика, но теперь стал бояться тог - другого. Конечно это не я. Как не я и посюсторонний, но с этим неизвестно кем я немного свыкся.
Если описывать каждый свой шаг, малейшее движение души, можно ли обрисовать границы неизвестного? Или это будет только сторожевая башня?