В последнее время осознаюсь без особого энтузиазма, на этот раз взгляд на руки также не сопровождался предвкушением чего-то необычного, я уж молчу про успевшую позабыться радость. Я чувствовал, что нахожусь совсем неглубоко, однако ощущение нестабильности сна не вызвало лихорадочного желания в нём закрепиться. Без всякой спешки я прошёлся взглядом по полке с открытками, потом заметил тётку – работницу почтового отделения, машинально наставил на неё мизинец, ещё немного постоял. Сон как назло не хотел кончаться!
читать дальшеНаконец, я лениво подумал, что надо бы начать действовать, как-никак я осознался и неизвестно когда проснусь. Я вышел на улицу. Стояли сумерки, неглубокие, голубые. Можно было прогуляться до универсама, но я почему-то решил вернуться домой.
На записи отсутствуют воспоминания о посещении дома, есть только намёк на него, что, скорее всего, означает неприятную встречу. Вероятно, я всё-таки наставил палец на мать и не только на неё, иначе бы я не обходил эту тему столь усердно. Наверное, дома была ещё и бабушка. Встретили, насколько я помню, меня радушно, а я только и думал о том, чтобы поскорее найти светящее существо. Просканировал ли я близких? Должно быть, но главным итогом встречи стала даже не очередная неудача, а твёрдое понимание, что я больше не хочу встречаться с персонажами лицом к лицу. Сумерки дали мне такую возможность. В окнах загорался первый свет, я мог просматривать жителей прямо с улицы. Я зашёл за дом и начал поднимать руку на каждый мелькнувший в окнах силуэт. Дольше всего я задержался у боковой квартиры на первом этаже, там оказалось на удивление, большое количество народа. Один из жителей засёк меня в окно и даже погрозил мне кулаком, но меня это не остановило.
Я зашёл за облетевший куст и продолжил призыв видения. Бесконечно возводимая к окну рука ужасно ныла. В какой-то момент из подъезда вышла мать и попыталась загнать меня домой. Что и говорить, персонаж был на редкость аутентичен прототипу, а вот у меня не было никакого желания отыгрывать роль примерного сына. Я припустил к универсаму.
На остановке у меня возникла мысль воздеть руку к небу. В прошлый раз реакция облаков на мои движения была слегка запоздалой, сейчас же они тотчас начали закручиваться в спираль. Послушность неба была мне столь приятна, что я даже забыл о напряжении в сухожилиях. Впрочем, крутил облака я совсем недолго. Стоит ли тратить энергию на бессмысленные развлечения? – одёрнул я себя. Оставив небо в покое, я поплёлся вдоль магазина.
Прохожих было немного, что позволило мне опробовать множество, не вполне этичных приёмов. Я вращал лассо, делал резкие выпады, а под конец даже начал тыкаться пальцем в спины. Тщетно. Немного погодя я перешёл на предметы, но и они не светились. Скоро в пейзаже не осталось ни одного хоть сколь-нибудь заметного объекта, который бы я не проверил. Идти в конец улицы совсем не хотелось, что-то подсказывало мне, что там пустота.
Я вернулся к почте. Внутри отделения, будто по заказу столпилось несколько мужчин. Я с усилием нацелил одеревеневшую руку на одну из спин и призвал видение голосом.
Но вместо крика из глотки вырвался чуть слышный хрип. За весь сон я проронил хорошо, если пару фраз, а впечатление было таким, будто я горланил не менее часа.
-Я хо…
Я схватился за горло. Боли не было, просто звук не хотел выходить. Немного поразмыслив над своей проблемой, я решил понизить тон.
Закончить фразу получилось, но голос вышел совсем тихим. Я понял, что вряд ли возьмусь кричать снова. Это требовало предельного напряжения сил, которых у меня не было. Мужчины меж тем обернулись и начали обступать меня со всех сторон. Я почувствовал беспокойство. Одно дело, когда толпа окружает тебя на улице или в просторном павильоне, другое - в маленьком почтовом отделении.
Убить они меня, конечно, не убьют, но помять могут. Кажется я не нашёл иного выхода из положения, кроме как ненадолго проснуться.
Если бы я знал, что вернувшись в сон, окажусь в похожей ситуации, то, наверное, не стал бы этого делать. Декорации сменились, но моё поведение по-прежнему оставалось безалаберным. Погуляв по развалинам или быть, может по замороженной стройке какого-то объекта, я наткнулся на толпу мужчин. Я так устал от еле видных в сумеречной темноте бетонных плит, арматуры и щебня, что едва удержался от желания обнять незнакомцев.
Я окликнул их, и когда они начали ко мне приближаться, сложил пальцы в пистолетик. Вдруг я понял, что мне не рады! Я успел просканировать всего одного персонажа, кто остальные? Стоит ли лезть на рожон? Я побежал, и вдруг споткнулся, нога попала в бетонный капкан.
Что делать?
-Эй, парень! – заискивающе позвал я приближающуюся тень. – Я покурить хотел спросить, вы не подумайте ничего такого. Тебя, кстати, как зовут?
Тем временем мне, наконец, удалось освободить ногу. Вдруг меня осенило, я же могу летать! Взлёт не вызвал никаких затруднений, я сделал это прямо с места, на глазах у агрессивно настроенной толпы.
Медленно, в вертикаль я пролетел бетонный корпус и завис у огромного зеркала. Оно располагалось метрах в пяти от пола, само же достигало в ширину не меньше четырёх, длина стекла была равна его ширине, идеальный квадрат. Я вгляделся в парящего двойника и наставил на него мизинец. Отражение осталось тусклым. Я попробовал прокрутить лассо, потом прокричал. Безрезультатно. В зеркале отразилась кислая мина. Что ещё можно сделать? Разве что проникнуть за стекло.
Я отпрянул на метр и, сделав кувырок, вдруг упёрся ступнями в стекло. Не пускает. Странно. Поверхность пошла волнами, но скоро к ней вернулась способность отражать. Я морщил лоб.
Может, не хватило напора? Я отлетел подальше и со всей дури вписался в стекло. Оно просыпалось осколками, а дальше, в этом было что-то тошнотворное.
Плоскость стекла покачнулась и, сделав оборот, увлекла меня за собой. Я запомнил окружавшее меня коричнево-жемчужное сияние и совсем игрушечный, будто не взаправду кувырок.
Я подумал, что сейчас проснусь, но я падал, пока ещё не слишком быстро, но устойчиво, вниз. Я находился в помещении, таком огромном, что потолок его казалось, таял в космосе. Из этой космической черноты спускались длинные полотнища шёлка. С концов ткани отваливались горящие куски. То тут, то там, летели вниз пылающие чайки. Полотнища висели редко, но помещение было столь исполинским, что вдали они сливались в сплошную массу.
Сгущённый воздух давил на ступни, но не давал чувства опоры. Скорость росла скачкообразно, и вместе с ней заострялись мои телесные ощущения. Рёбра давили на лёгкие, живот опустел, но самая интересная картина наблюдалась в районе макушки. В неё будто вставили воронку, и начали крутить, по часовой стрелке, вместе с волосами. Но чувствовалось в ней и нечто, что я однажды прозвал вертолётиком, тело двигалось вниз, а отсоединившаяся макушка – вверх. Тихое свиристящее движение.
Как только происходил резкий рывок вниз, я думал, что вот-вот умру. Но у меня было время поразмышлять о своём недавнем аналогичном падении. Я потратил на это не меньше недели, и пришёл к выводу, что в неприятных ощущениях повинен резкий сдвиг ТС. «Спокойно!»-сказал я себе, - «это просто сдвиг точки сборки». Эта мысль тотчас же меня успокоила. «Хорошо» - похвалил я себя, - теперь расслабься и жди, когда она сама закрепится». Я посмотрел вниз и увидел смолянистую черноту.
По ней плыли горящие куски ткани. До дна было ещё далеко, но в меня снова прокрался страх. Что будет, когда я с головой уйду в эту лаву? Как я себя не пытался уверить в том, что всё вокруг ненастоящее, что я, скорее всего, парю над собственным диваном, ничего не помогало.
Я решил зафиксировать точку сборки самостоятельно. Это оказалось не так уж сложно. Я активно заработал руками и понял, что действительно двинулся вверх. Совсем ненамного, но этого оказалось довольно, чтобы понять, что я способен управлять своим телом.
Я сделал энергичные махи и резко взмыл вверх. Подъём давался легко, не то было со свободным полётом. Я полетел сквозь полотнища и скоро так устал, что если бы не возникший будто ниоткуда мостик, наверное, подчинился бы усталости и рухнул вниз. Мостик парил прямо над бездной, позади него была стена, сбоку тоже, неожиданно я достиг края казавшегося безразмерным помещения. На мостик меня втаскивали полуживого.
Я был рад снова оказаться в обществе знакомых мне великанов. Теперь они явились мне в блеске олимпийского сонма. Их лица и обсыпанные золотой пудрой фигуры были совершенны.
Одного четырёхметрового красавца я назвал Аполлоном, другого, более беззаботного и молодого - Меркурием. Имена заставили великанов серебристо рассмеяться. Были среди них и женщины, верно Афина и Афродита, но с ними я не заговаривал. Процессия получилась забавной – я – карлик и обступающие меня огромные люди. Я думал, что с ними неплохо было бы заняться с любовью. О расхождении в пропорциях совсем не думалось. Я считал свой низкий рост каким-то временным недоразумением. Знал, что на самом деле такой же, как они. Мы вышли из Аида и взошли на Олимп. Хоромы у богов были светлые. Вскоре я решил опробовать укрытые зелёной парчой ложа, и… то ли боги уменьшились до меня, то ли я стал подобен им. В общем, никаких сложностей с размерами не возникло. Восприятие себя как субъекта как обычно длилось недолго. Скоро я наблюдал за собой со стороны. Обычный для совокупления и всё же не перестающий удивлять меня феномен.
читать дальшеНаконец, я лениво подумал, что надо бы начать действовать, как-никак я осознался и неизвестно когда проснусь. Я вышел на улицу. Стояли сумерки, неглубокие, голубые. Можно было прогуляться до универсама, но я почему-то решил вернуться домой.
На записи отсутствуют воспоминания о посещении дома, есть только намёк на него, что, скорее всего, означает неприятную встречу. Вероятно, я всё-таки наставил палец на мать и не только на неё, иначе бы я не обходил эту тему столь усердно. Наверное, дома была ещё и бабушка. Встретили, насколько я помню, меня радушно, а я только и думал о том, чтобы поскорее найти светящее существо. Просканировал ли я близких? Должно быть, но главным итогом встречи стала даже не очередная неудача, а твёрдое понимание, что я больше не хочу встречаться с персонажами лицом к лицу. Сумерки дали мне такую возможность. В окнах загорался первый свет, я мог просматривать жителей прямо с улицы. Я зашёл за дом и начал поднимать руку на каждый мелькнувший в окнах силуэт. Дольше всего я задержался у боковой квартиры на первом этаже, там оказалось на удивление, большое количество народа. Один из жителей засёк меня в окно и даже погрозил мне кулаком, но меня это не остановило.
Я зашёл за облетевший куст и продолжил призыв видения. Бесконечно возводимая к окну рука ужасно ныла. В какой-то момент из подъезда вышла мать и попыталась загнать меня домой. Что и говорить, персонаж был на редкость аутентичен прототипу, а вот у меня не было никакого желания отыгрывать роль примерного сына. Я припустил к универсаму.
На остановке у меня возникла мысль воздеть руку к небу. В прошлый раз реакция облаков на мои движения была слегка запоздалой, сейчас же они тотчас начали закручиваться в спираль. Послушность неба была мне столь приятна, что я даже забыл о напряжении в сухожилиях. Впрочем, крутил облака я совсем недолго. Стоит ли тратить энергию на бессмысленные развлечения? – одёрнул я себя. Оставив небо в покое, я поплёлся вдоль магазина.
Прохожих было немного, что позволило мне опробовать множество, не вполне этичных приёмов. Я вращал лассо, делал резкие выпады, а под конец даже начал тыкаться пальцем в спины. Тщетно. Немного погодя я перешёл на предметы, но и они не светились. Скоро в пейзаже не осталось ни одного хоть сколь-нибудь заметного объекта, который бы я не проверил. Идти в конец улицы совсем не хотелось, что-то подсказывало мне, что там пустота.
Я вернулся к почте. Внутри отделения, будто по заказу столпилось несколько мужчин. Я с усилием нацелил одеревеневшую руку на одну из спин и призвал видение голосом.
Но вместо крика из глотки вырвался чуть слышный хрип. За весь сон я проронил хорошо, если пару фраз, а впечатление было таким, будто я горланил не менее часа.
-Я хо…
Я схватился за горло. Боли не было, просто звук не хотел выходить. Немного поразмыслив над своей проблемой, я решил понизить тон.
Закончить фразу получилось, но голос вышел совсем тихим. Я понял, что вряд ли возьмусь кричать снова. Это требовало предельного напряжения сил, которых у меня не было. Мужчины меж тем обернулись и начали обступать меня со всех сторон. Я почувствовал беспокойство. Одно дело, когда толпа окружает тебя на улице или в просторном павильоне, другое - в маленьком почтовом отделении.
Убить они меня, конечно, не убьют, но помять могут. Кажется я не нашёл иного выхода из положения, кроме как ненадолго проснуться.
Если бы я знал, что вернувшись в сон, окажусь в похожей ситуации, то, наверное, не стал бы этого делать. Декорации сменились, но моё поведение по-прежнему оставалось безалаберным. Погуляв по развалинам или быть, может по замороженной стройке какого-то объекта, я наткнулся на толпу мужчин. Я так устал от еле видных в сумеречной темноте бетонных плит, арматуры и щебня, что едва удержался от желания обнять незнакомцев.
Я окликнул их, и когда они начали ко мне приближаться, сложил пальцы в пистолетик. Вдруг я понял, что мне не рады! Я успел просканировать всего одного персонажа, кто остальные? Стоит ли лезть на рожон? Я побежал, и вдруг споткнулся, нога попала в бетонный капкан.
Что делать?
-Эй, парень! – заискивающе позвал я приближающуюся тень. – Я покурить хотел спросить, вы не подумайте ничего такого. Тебя, кстати, как зовут?
Тем временем мне, наконец, удалось освободить ногу. Вдруг меня осенило, я же могу летать! Взлёт не вызвал никаких затруднений, я сделал это прямо с места, на глазах у агрессивно настроенной толпы.
Медленно, в вертикаль я пролетел бетонный корпус и завис у огромного зеркала. Оно располагалось метрах в пяти от пола, само же достигало в ширину не меньше четырёх, длина стекла была равна его ширине, идеальный квадрат. Я вгляделся в парящего двойника и наставил на него мизинец. Отражение осталось тусклым. Я попробовал прокрутить лассо, потом прокричал. Безрезультатно. В зеркале отразилась кислая мина. Что ещё можно сделать? Разве что проникнуть за стекло.
Я отпрянул на метр и, сделав кувырок, вдруг упёрся ступнями в стекло. Не пускает. Странно. Поверхность пошла волнами, но скоро к ней вернулась способность отражать. Я морщил лоб.
Может, не хватило напора? Я отлетел подальше и со всей дури вписался в стекло. Оно просыпалось осколками, а дальше, в этом было что-то тошнотворное.
Плоскость стекла покачнулась и, сделав оборот, увлекла меня за собой. Я запомнил окружавшее меня коричнево-жемчужное сияние и совсем игрушечный, будто не взаправду кувырок.
Я подумал, что сейчас проснусь, но я падал, пока ещё не слишком быстро, но устойчиво, вниз. Я находился в помещении, таком огромном, что потолок его казалось, таял в космосе. Из этой космической черноты спускались длинные полотнища шёлка. С концов ткани отваливались горящие куски. То тут, то там, летели вниз пылающие чайки. Полотнища висели редко, но помещение было столь исполинским, что вдали они сливались в сплошную массу.
Сгущённый воздух давил на ступни, но не давал чувства опоры. Скорость росла скачкообразно, и вместе с ней заострялись мои телесные ощущения. Рёбра давили на лёгкие, живот опустел, но самая интересная картина наблюдалась в районе макушки. В неё будто вставили воронку, и начали крутить, по часовой стрелке, вместе с волосами. Но чувствовалось в ней и нечто, что я однажды прозвал вертолётиком, тело двигалось вниз, а отсоединившаяся макушка – вверх. Тихое свиристящее движение.
Как только происходил резкий рывок вниз, я думал, что вот-вот умру. Но у меня было время поразмышлять о своём недавнем аналогичном падении. Я потратил на это не меньше недели, и пришёл к выводу, что в неприятных ощущениях повинен резкий сдвиг ТС. «Спокойно!»-сказал я себе, - «это просто сдвиг точки сборки». Эта мысль тотчас же меня успокоила. «Хорошо» - похвалил я себя, - теперь расслабься и жди, когда она сама закрепится». Я посмотрел вниз и увидел смолянистую черноту.
По ней плыли горящие куски ткани. До дна было ещё далеко, но в меня снова прокрался страх. Что будет, когда я с головой уйду в эту лаву? Как я себя не пытался уверить в том, что всё вокруг ненастоящее, что я, скорее всего, парю над собственным диваном, ничего не помогало.
Я решил зафиксировать точку сборки самостоятельно. Это оказалось не так уж сложно. Я активно заработал руками и понял, что действительно двинулся вверх. Совсем ненамного, но этого оказалось довольно, чтобы понять, что я способен управлять своим телом.
Я сделал энергичные махи и резко взмыл вверх. Подъём давался легко, не то было со свободным полётом. Я полетел сквозь полотнища и скоро так устал, что если бы не возникший будто ниоткуда мостик, наверное, подчинился бы усталости и рухнул вниз. Мостик парил прямо над бездной, позади него была стена, сбоку тоже, неожиданно я достиг края казавшегося безразмерным помещения. На мостик меня втаскивали полуживого.
Я был рад снова оказаться в обществе знакомых мне великанов. Теперь они явились мне в блеске олимпийского сонма. Их лица и обсыпанные золотой пудрой фигуры были совершенны.
Одного четырёхметрового красавца я назвал Аполлоном, другого, более беззаботного и молодого - Меркурием. Имена заставили великанов серебристо рассмеяться. Были среди них и женщины, верно Афина и Афродита, но с ними я не заговаривал. Процессия получилась забавной – я – карлик и обступающие меня огромные люди. Я думал, что с ними неплохо было бы заняться с любовью. О расхождении в пропорциях совсем не думалось. Я считал свой низкий рост каким-то временным недоразумением. Знал, что на самом деле такой же, как они. Мы вышли из Аида и взошли на Олимп. Хоромы у богов были светлые. Вскоре я решил опробовать укрытые зелёной парчой ложа, и… то ли боги уменьшились до меня, то ли я стал подобен им. В общем, никаких сложностей с размерами не возникло. Восприятие себя как субъекта как обычно длилось недолго. Скоро я наблюдал за собой со стороны. Обычный для совокупления и всё же не перестающий удивлять меня феномен.
@темы: осознанные сны