16 мая, половина двенадцатого дня. Началось всё внезапно, стоило мне войти в неглубокую дрёму, как некая сила подняла меня в воздух и на бешеной скорости потащила к балкону. Я только и успел заметить, как размазался его жестяной потолок. Скорость была такой дикой, что казалось, из меня пытаются выбить дух. Впрочем, поймав себя на таком опасении, я понял, что оно лишено всякого смысла, так как я и был духом. С другой стороны плотности вполне хватало для сохранения ощущений и формы тела.
читать дальше
Я видел свои ступни с широко расставленными, будто испуганными пальцами. Это был единственный объект, на котором я мог сосредоточиться, всё остальное пространство вытянулось в разноцветные ленты. Однако стремительность постепенно снижалась, и пейзаж обретал различимые черты. Неожиданно, сила будто спохватилась, и ещё более замедлив свою рысь, перевернула моё несчастное, уставшее от перегрузок тело. Теперь я летел головой вперёд и думал о странном финте, неужели несущий меня ветер осознал, что мне, мягко говоря, не по себе, и решил показать, что ему не плевать на мои чувства? Но на размышления были отпущены считанные мгновения, меня развернули совсем неподалёку от пункта назначения. Скорость упала до нуля, и я был бережно поставлен на землю.
Почва здесь была хорошо утрамбованной и ровной, как блин. Я с удивлением рассматривал свои ступни, их заливал неземной терракотовый свет.
Впечатление было таким, будто я оказался на Марсе, однако пейзаж был вполне земным. Я стоял на узкой площади, без единой травинки, и на меня со всех сторон надвигались двух и трёхэтажные бараки. На них также лежали красно-коричневые отсветы задушенного тучами неба. Всё здесь было одного цвета, кроме выглядывающей из щелей соломы, которая имела обычный золотистый оттенок. Дома все как один были сильно покосившимися, но, как оказалось, жилыми. Немного пройдясь, я увидел мальчика. Он не заметил меня, потому что был занят игрой с самим собой. Казалось бы, появление этого дитя должно было меня успокоить, но доводы разума плохо доходили до расстроившегося солнечного сплетения. Я чувствовал исходящую от домов угрозу и знал, что если она обнаружит себя, то я вряд ли смогу спастись. Промежутки между домами были совсем узкими и тёмными, так что невозможно понять, есть ли там выход. Я почувствовал тревогу, сразу как сюда попал и чем дольше я здесь находился, тем сильнее она становилась. В этих трущобах не были рады чужакам, это я знал наверняка и недоумевал, почему меня сюда доставили.
И всё же я смог уговорить себя дойти до здания стоявшего перпендикулярно ряду домов, где играл мальчишка. Сложно было назвать это улицей, планировка практически отсутствовала.
Отсюда открывался вид на главную вертикаль пейзажа - глиняную башню, вроде тех, что возводят в Африке. Башня ощетинилась деревянными брусьями, между которых виднелись неглубокие ниши с изящными скульптурами. Я никак не мог понять, кого они изображают, и это только добавило поводов для беспокойства. Я чувствовал, что за домами расстилается пустое пространство, а значит, я не смогу скрыться там, даже если найду выход наружу. Все эти ощущения сильно меня угнетали, и я принял решение как можно скорее убраться из этого места на самом отшибе мира. Идеально было бы найти здесь зеркало, но заходить в дома не хотелось, и я решил нырнуть в расположенный прямо за моей спиной, колодец.
Нырок туда избавил меня от остатков осознанности, и всё же я сумел сохранить позицию наблюдателя. Я находился как в сцене, так и за сценой и это позволяло мне подмечать малейшие детали мира по ту сторону колодца.
О порнографии, в которой мне пришлось поучаствовать, в следующем посте. Что до начала сна, то мне не даёт покоя вопрос – для чего меня притащили в столь дикое место.
Моя нервозность намекает на неприятный контакт, который вероятно вскоре должен был состояться, но не состоялся, так как я смалодушничал.